Первый любовник Англии
Шрифт:
— Видите, я права, — по-своему объяснила леди Хонора происходящее. — Все хотят, чтобы вы сели рядом со мной.
Она опять потянула за собой Тони, и он не стал сопротивляться. В конце концов какая разница, где сидеть, где стоять, где думать? Пьеса между тем шла своим чередом, но ее интрига не шла ни в какое сравнение с той интригой, которая зрела в уме Тони. Бормоча вежливые извинения, он стал пробираться сквозь толпу, следуя в кильватере Хоноры. В глубине души Тони был весьма благодарен двум актерам, появившимся сейчас на сцене. Они начали развлекать зрителей своими страстными мольбами, обращенными к некой бессердечной леди Эрлин.
И, словно прочитав его мысли, она
Неужели они знали ее? Может быть, это какая-нибудь дворянка, вышедшая на подмостки шутки ради? Нет, одобрение публики, жаждущей продолжения, относилось не к ней, а к пьесе. Что бы это значило?
Тони наклонился к леди Хоноре и пробормотал:
— Кто она?
— Она — это кто?
— Кто, — Тони опять кивнул на сцену, — она?
Озадаченная, Хонора проследила за его взглядом.
— Это жена, наставляющая рога своему супругу.
— И не об этом. Меня интересует, кто она в действительности?
— В действительности? — Леди Хонора повернула к Токи удивленное лицо. — В действительности она, то есть он — один из актеров труппы сэра Дэнни. А почему вы…
Не дослушав леди Хонору, Тони вскочил как ужаленный. Не обращая внимания на недовольные возгласы зрителей и даже тычки в спину, Тони думал только об одном.
Он целовался с мальчиком! С мужчиной!
5.
Нo было ли так на самом деле?
Лорд Боузи ткнул Тони под колено, и тот рухнул на скамью.
Неужели он на самом деле целовался с мужчиной?
Тони очень хотелось выскочить на сцену и, плюнув на все, дать этому парню в юбке такого пинка, чтобы он хромал всю следующую неделю. Но что-то удержало Тони. Какая-то мелочь. Нечто такое, что послужило бы ключом к разгадке…
Он взглянул на актера в женском платье, продолжающего декламировать свою роль, но, не в силах выносить это зрелище, снова уставился в землю. Потом, опустив плечи, свесил руки между колен и сложил ладони чашечкой. Чашечкой в форме женской груди. Чашечкой в форме… Тони снова взглянул на сцену… В форме ее груди.
Ее груди! На сцене был не мужчина!
Это была женщина.
Женщина!
— Почему вы хватаетесь за грудь и вздыхаете? — прошептала леди Хонора.
Тони, храбро сражавшийся в армии Ее Величества, а затем уже несколько лет командовавший гвардией, был убежден, что приобрел некоторый жизненный опыт и потому мог отличить волосатую мужскую грудь от нежной женской. И, черт побери, какое это было приятное отличие!
Леди Хонора ткнула его веером в бок.
— Чему вы так глупо ухмыляетесь? .
Проклятье, выходило так, что это была женщина, играющая в жизни роль мужчины, чтобы играть на сцене женщину! Тони сощурился, разглядывая актеров, боясь запутаться окончательно.
— А теперь почему вы нахмурились? — снова ткнула его в бок леди Хонора.
Нет, девушке одной не удалось бы так долго разыгрывать этот маскарад. Среди актеров кто-то должен знать ее секрет, но кто? Этот молодой щеголь-самец? Или тот старый негодяй? Путается она со всей труппой или же тайная любовница одного какого-нибудь счастливчика?
Леди Хонора ущипнула Тони за руку так, что тот наконец очнулся.
— Что вы там бормочете? Это же вульгарно!
Ее отец небогат — это очевидно, приданого у нее нет; она не так молода, как ему показалось, и, разумеется, не может быть девственницей… Даже если она доказала, что может зажечь его, как никакая другая женщина, даже если очаровала его своим безупречным телом, он не мог взять ее в жены. Не мог иметь от нее детей. Не мог с ней есть, спать и разговаривать, потому что, женившись на комедиантке, он выставит себя на всеобщее посмешище. Все его надежды на создание собственной династии обратятся в дым. Королева выбросит его, как использованный носовой платок! Двор будет воротить от него нос и говорить: «Вот в нем и заговорила нечистая кровь!» Старая история о его незаконнорожденности, принесшая ему столько страданий, снова всплывет наружу. Его станут жалеть, а, Бог свидетель, как же унизительна для него жалость!
— Вы кажетесь совершенно больным. — Леди Хонора положила руку ему на затылок и сжала крепкими пальцами. — Нагните голову как можно ниже, до самых колен, иначе вы упадете в обморок.
Тони взглянул на леди Хонору, ближайшую подругу своей сестры, женщину, которая могла купить ему право на династию, и содрогнулся. Взглянул на женщину на сцене. Он даже не знал ее имени!
— Вы весь горите. Вы больны? — Леди Хонора убрала руку с затылка Тони и отодвинулась от него.
Всю жизнь испытывая вожделение, он, тем не менее, был осмотрителен и никогда не позволял физической чувственности брать верх над здравым смыслом. Тони всегда смеялся над мужчинами, которые чахли по женщине. А вот он попросту отнимет эту актерку у любого, кому бы она ни принадлежала, и оставит ее для себя. А если бы у них появились дети — тут горло у Тони сжало так, что он едва мог дышать, — им был бы уготован тот же ад, через который в юности прошел он сам. Нет, она не может принадлежать ему! И тут пронзительное чувство потери ошеломило Тони, поставив его в тупик.
— Сэр Энтони! — Леди Хонора поднялась со скамьи и расправила юбки. — Если вы еще можете управлять собой, то воспользуйтесь своим правом хозяина и прекратите спектакль.
Глядя во все глаза на сцену, Тони вдруг осознал, что видит только женщину, которая сейчас раскланивалась, держась одной рукой за какого-то старого ферта, а другой за учтиво улыбающегося хлыща, который вцепился в нее и выглядел так, словно ему было не привыкать орудовать ножом и удавкой на большой дороге.
Роузи, смущенная и подавленная, старалась незаметно вырвать свою руку из потной ладони Людовика, но он крепко сжимал ее, да и холодные пальцы сэра Дэнни тоже были тверды. Тогда она попыталась вырваться из плена пожирающего взгляда сэра Энтони, но и это ей не удалось.
Тони выглядел разъяренным. Разъяренным! Его светлые брови сошлись на переносице, раздувающиеся ноздри побелели, а пухлые губы вытянулись в тонкую ниточку. Она обязана была предупредить сэра Дэнни, рассказать ему обо всем!
Роузи снова попыталась выдернуть руку из стальной хватки Людовика, продолжающего до боли стискивать ее пальцы. Взглянув на него, Роузи поняла, что Людовик, улыбаясь, рассматривает Тони точно так же, как тот рассматривал ее. В одно мгновение Тони поднялся со своего места и, расправив плечи, положил руку на висящий на поясе нож. Ухмыльнувшись, Людовик скопировал его угрожающую позу с величайшей точностью. Похоже, ему это мастерски удалось, потому что в зрительном зале пробежала волна смеха, и, воспользовавшись этим моментом, Роузи наконец-то удалось освободить руку. Людовик что-то прошипел и снова повернулся к Роузи, но она, опершись о локоть сэра Дэнни, уже спрыгивала со сцены. Людовик спрыгнул следом. Актеры скрылись за кулисами. Никогда еще Роуэи не чувствовала себя так скверно. Более чем скверно. Она поспешила за сэром Дэнни, который шел по направлению к дому. Щека сэра Дэнни подергивалась, он дважды пытался выговорить хоть слово и наконец прохрипел: