Первый любовник Англии
Шрифт:
Роузи задышала так глубоко, словно ей не хватало воздуха. Наконец она покорно кивнула головой.
— Вы можете помочь мне, но только никогда больше не приближайтесь ко мне.
— Т-с-с! Роузи, ты не спишь?
Она отмахнулась от сэра Дэнни, попыталась удержать ускользающий сон, но сэр Дэнни был известен своей настойчивостью.
— Роузи, как ты себя чувствуешь?
— А как, по-вашему, я должна себя чувствовать? — спросила Роузи, не открывая глаз.
— Да, сломанная рука и все остальное… Ты, возможно, слишком больна,
Сломанная рука? Роузи открыла глаза, оглядела роскошную спальню и застонала.
Итак, она пыталась незаметно проникнуть в дом и получила по заслугам. Сломанная рука и поверженная гордыня. Последнее, что она помнила, — неожиданная рвота, подставленный таз и благородный сэр Энтони Райклиф, поддерживающий ей голову. Теперь она лежала в постели — самой удобной из всех постелей, когда-либо виденных ей в жизни. Пылающий камин наполнял комнату теплом. Повсюду стояли канделябры с зажженными свечами — не дешевыми сальными, распространявшими жуткое зловоние, а с восковыми — они давали мягкий свет и не пахли.
Сэр Дэнни, стоявший рядом с кроватью, бросил на нее встревоженный взгляд и спросил, как маленького ребенка:
— Болит?
Болит? Да у нее болело все — болело плечо, после того как толкнул Людовик, болела спина после падения на каменные ступени, болели ноги… Даже горло болело от криков. Болит? Да, но эта боль служила лишь прикрытием ее внутренней боли, вот почему ложь еще более необходима.
— Нет, не очень…
— Может быть, тебе принести чего-нибудь? Вина, эля, воды?
— Нет. Мне просто хочется домой. С вами…
Сэр Дэнни переступил с ноги на ногу и, дернув за шнурок камзола, спросил:
— Куда домой?
— В наш фургон, — пылко ответила Роузи и, поскольку сэр Дэнни не ответил, продолжила: — Мы можем быстро собраться и уехать обратно в Лондон. Я поправлюсь, и вы сможете поставить «Гамлета» дядюшки Уилла. За это вы получите почти столько же денег, сколько за наш шантаж…
— Здесь за тобой присмотрят намного лучше.
— Нет! Я не могу здесь оставаться.
— Если сэр Тони сказал, что можешь, значит, можешь. — Сэр Дэнни улыбнулся и ласково потрепал ее по плечу. — Не каждый день доводится тебе спать в хозяйской спальне.
— Это не спальня! — Не обращая внимания на острую боль, Роузи показала рукой на дверь. — Спальня вон там!
— Да нет, там только прихожая.
— Нет! Спальня именно там! Разве вы не помните? Когда…
Что, собственно, когда? Что заставило ее подумать, что хозяйская спальня расположена именно там? Она ведь никогда не была здесь раньше! Наверное, эта мысль, должно быть, часть того безумия. Или предверие безумия, готового поглотить ее разум?
— Нет, ничего, — закончила Роузи. — Наверное, я просто видела сон. — Видела сон, что изучала каждый дюйм этого дома? — Мы можем покинуть это поместье прямо сейчас? Он вправил мою руку, перевязал ее, и она почти не болит.
— Я могу заставить уйти любую боль, — успокаивающе сказал сэр Дэнни. — Хочешь, чтобы я это сделал?
Да, конечно, она хочет, но подозрения уже зародились в ней.
— А после этого вы отведете меня в фургон?
— Если будешь чувствовать себя лучше.
После лечения сэра Дэнни Роузи всегда чувствовала себя гораздо лучше.
— Пожалуйста.
Сэр Дэнни взял руку девушки и нежно погладил.
— Посмотри на меня. Думай о том, что, когда ты начнешь засыпать, боль исчезнет. Представь себе: твоя кость цела и невредима, вот она срастается…
Не отрываясь от его пристального взгляда, Роузи, следуя инструкциям сэра Дэнни, думала о сне, о расслабленности, первой его предвестнице, о том, как кость ее руки срастается… Расслабиться под чарами сэра Дэнни на этот раз оказалось не так легко, как раньше: Роузи тяготило это незнакомое помещение. Но постепенно близость сэра Дэнни успокоила ее, Роузи сомкнула веки, слушая тихий голос.
Легко касаясь кончиками пальцев лица Роузи, сэр Дэнни бормотал:
— Сон баюкает тебя на своих руках. Он мягко Держит тебя в своих объятиях, принося облегчение и спокойствие… Ты будешь спать здесь до самого утра и, когда проснешься…
Слишком поздно обнаружила она западню. Сэр Дэнни обещал забрать ее отсюда, как только она почувствует себя лучше. Но как она могла сообщить ему, что чувствует себя лучше, если погружается в сон? Роузи изо всех сил постаралась сбросить с себя чары голоса сэра Дэнни и попыталась сесть на постели, но ни один мускул не подчинился ей. Роузи откинулась на спину, и две руки заботливо поддержали ее.
Одна рука принадлежала сэру Дэнни, другая — Тони.
Она посмотрела на Тони — понимание и сочувствие обострили его черты — и закрыла глаза. Может быть, если она притворится, что не видит его, он исчезнет? Может быть, тогда он не услышит ее бессвязный бред? И, что самое важное, тогда она, может быть, сможет забыть странное выражение его лица — точно такое, какое было тогда, когда он поцеловал ее в первый раз?
Заботливая рука приподняла ее голову и поправила подушки.
— Сэр Дэнни?
— Делай то, что говорит тебе сэр Энтони. — Голос его звучал откуда-то издалека, и Роузи испуганно открыла глаза.
Сэр Дэнни уже стоял у самых дверей, собираясь оставить ее одну. Наедине с ним. Просто потому, что она еще слишком слаба для того, чтобы перебраться в их жалкий, тесный цыганский фургон.
— Не уходите!
— Я навещу тебя завтра, Роузи. Будь умницей. — Он уговаривал ее, как ребенка. — И не плачь.
— Я никогда не плачу!
Сэр Дэнни хлопнул дверью, оставляя ее наедине с человеком, который пугал ее. Пугал в любом случае.
С того самого момента, как она спрыгнула со сцены, Тони, казалось, перестал обращать на нее всякое внимание. Но теперь все изменилось. Теперь он развалившись сидел в кресле около самой кровати и ядовито ухмылялся. Роузи в первый раз видела его без камзола и рюшей — на Тони была только тонкая рубаха с распахнутым воротом, обнажающая шею. Золотистый свет свечей выхватывал из темноты его крепкий торс, играя тенями на коже и мускулах.