Первый Меч
Шрифт:
– Ваш предыдущий ланиста, Гай Салоний Корвус, оставил этот лудус в полном кровавом месиве. Я буду с этим разбираться Это касается всех вас, … И, честно говоря, от того, что я сейчас вижу, меня тошнит.
Гладиаторы выглядели угрюмо.
– Предполагается, что вы самые опасные бойцы в Империи. Но египетский нищий вселит в сердце римского солдата больше страха, чем любой из вас, жалких ублюдков. Если бы я хотел, чтобы все было по-моему, я бы многих из вас отправил в шахты. К сожалению, я застрял с вами. Через месяц запланирован большой фестиваль Игр, где
Макрон сделал паузу, пока гладиаторы воспринимали новости с некоторой долей беспокойства. Объявление о предстоящих Играх всегда вызывало неоднозначную реакцию, размышлял он, что напоминало ему солдат, приветствующих новости о предстоящем сражении. Было волнение от долгожданного перерыва в монотонной рутине тренировок и упражнений, но также и отчаяние от того, что некоторые из них скоро отправятся в загробный мир.
– Как имперские гладиаторы, я ожидаю, что вы устроите хорошее представление для Императора. Корвус был бы, наверное, рад, если бы вы проиграли парням из Рима. Но я проделал весь этот путь не только для того, чтобы посмотреть, как вы потерпите поражение. Парни, мы должны побить этих шумных выскочек из римского лудуса. Если мы сможем победить, здесь произойдут большие перемены.
Макрон снова остановился. Его вдохновенные слова не убедили многих гладиаторов-ветеранов. Хотя у гладиаторов было множество шрамов полученных на Арене, они привязались к комфорту жизни под руководством своего старого хозяина и по понятным причинам опасались перспективы тяжелых тренировок.
– Я лично убил достаточно варваров, чтобы заполнить этот лудус наполовину. Секрет римской побед в сражениях не в нашем оружии и не в так называемых лидерских качествах наших легатов, слава богам. А в наших тренировках. - Макрон ударил себя кулаком в грудь. - Мы тренируемся днем и ночью. Мы истязаем себя до тех пор, пока у нас не заболят руки и мы едва можем стоять на ногах. Мы тренируемся даже во сне. Вот что мы собираемся сделать, дамочки. С этого момента и до дня Игр тренировки будут проходить два раза в день. - Он указал на Акулео. - Это ваш новый тренер. Он тоже насквозь военный. Он поможет привить легионерскую дисциплину каждому из вас.
Толпа гладиаторов заворчала. Несколько злобных взглядов посмотрели на тренера. Акулео лишь гордо выпятил грудь, не обращая внимания на ядовитые выпады со стороны мужчин.
– Тренер будет тренировать вас с рассвета до полудня, - продолжил Макрон.
– После короткого отдыха вы будете работать в палисадниках с тренерами-специалистами. К концу каждого дня вам будет тяжелее, чем когда-либо в вашей жалкой жизни. К концу месяца у вас появятся мышцы в местах, о которых вы даже не подозревали. Потом еще тренировки. Вы меня поняли?
– А как же наша награда?
– спросил один из мужчин.
– Верно! - поддержал его другой.
– Мы до сих пор не получили свою долю выигрыша от предыдущих боев! У некоторых из нас снаружи есть жены и дети, которых нужно кормить.
Макрон нахмурил брови: - Вините этого эгоистичного ублюдка Корвуса. Он оставил этот лудус даже без горшка, чтобы помочиться. Денег нет, так что какое-то время вам придется обойтись без награды.
Среди гладиаторов раздались стоны и ропот недовольства.
– Этого не может быть, - настаивал первый гладиатор. Это был бледный мужчина, верхняя часть тела которого была покрыта татуировками. - Корвус сдавал нас в аренду в качестве телохранителей. Он загребал деньги. Должны были остаться какие-то деньги, которыми вы должны с нами поделиться.
– Корвус сдавал тебя в аренду, чтобы заплатить свои долги, - холодно ответил Макрон.
– Вот почему Император приказал от него избавится. Он оставил лудус без асса в кармане. Все! Разговор окончен!
Гладиаторы обменялись гневными взглядами. Макрон сочувствовал их недовольству до определенного момента. Сравнительно немногие гладиаторы добились свободы, выиграв руди, деревянный меч, которым награждались триумфаторы-гладиаторы на зрелищных мероприятиях. Для большинства их единственной реальной надеждой было заработать достаточно призовых денег, чтобы в конечном итоге выкупить свой контракт у ланисты. Меньшая доля выигрыша означала, что гладиатору нужно было выжить в большем количестве боев, чтобы выкупить свою свободу. Макрон почувствовал, что настроение стало ухудшаться. Он подавил протесты резким взмахом руки. То, что он должен был сказать дальше, несомненно, вызвало бы ожесточенную реакцию.
– Раз уж мы заговорили о Корвусе, я так понимаю, он разрешал вам пить много дешевого вина за ужином и, упаси боги, даже разрешал угощать вас пирогами по ночам. Под моим руководством будут действовать армейские правила. Вина больше не будет. Любого, кто попытается пронести в камеру пироги, выведут на тренировочную площадку и дадут тридцать ударов плетью.
– Как винв не будет?
– в отчаянии спросил один гладиатор.
– Ни капельки свежего вина? - закричал другой.
– Многое из этого ждет тебя в загробной жизни, - ответил Макрон.
– Это не честно! Вы не можете просто так отнять наши привилегии. Мы имперские бойцы, нас много. Мы заслужили то, что обещал нам Корвус.
– Корвус мертв! - прогремел Макрон. - Ланиста сейчас я. И вам лучше говорить по очереди. Это касается всех и каждого из вас, жалкие ублюдки. Следующий, кто выскажется, получит двадцать ударов плетью.
Удовлетворенный тем, что он уладил спор, Макрон пошел прочь, жестом показывая Акулео, чтобы он начал тренировочные занятия дня - двадцать кругов по лудусу, за которыми последуют мучительные наборы отжиманий, приседаний и прыжков. Он остановился как вкопанный при звуке аплодисментов, доносившихся откуда-то из толпы гладиаторов.
– Какая прекрасная речь, римлянин, - прохрипел голос.
– Кто это сказал?
– Макрон взревел, повернувшись к мужчинам.
Цепь гладиаторов медленно расступилась, и перед ними предстал высокий, хорошо сложенный гладиатор с мощной грудью и мышцами плеч. Он выглядел лучше, чем большинство его сверстников. Он показался Макрону дисциплинированным, и серьезным парнем. Судя по его взлохмаченной бороде и распущенным темным волосам, спадающим на плечи, Макрон предположил, что он родом из варварских земель к востоку от Рима. Шрам на верхней губе придавал ему хмурый вид.