Первый принцип. Пребывай в знании
Шрифт:
Радуйтесь!
Вопрос:
Ошо, когда я услышал историю за обедом про Даду и его двух учениках, Раджабе и Сундере, я была расстроена из-за того, насколько глубоко оба они были расстроены из-за смерти мастера. Раджаб никогда больше не открывал своих глаз, а другой ученик, Сундеро умер в той же кровати, в которой умер мастер Даду.
Как может оказать такое воздействие на просветленного смерть мастера или возлюбленной?
Амбубхаи Диванджи, это одна из самых красивых историй. За всю историю развития религии это одна из самых беспрецедентных историй. И ее следует понять правильно. Ты поняла ее неправильно, ее очень
Возникает вопрос. Почему двое просветленных были так расстроены из- за смерти своего мастера? Они не были вообще расстроены. Они не были совершенно несчастны, это происходило в совершенно другом измерении.
Раджаб никогда больше не открывал глаз. Его однажды спросили, почему он закрыл глаза и больше их не открывает? Он ответил: «Потому что я видел самое красивое событие в мире, и теперь мне больше нечего видеть!»
Даду был самым красивым цветком. К чему было держать открытыми глаза после смерти мастера, для чего? Если у вас есть с собой Кохинор, вы не станете собирать ракушки на берегу моря, или станете? На Раджаба смерть мастера не оказала угнетающего впечатления. Не от печали он закрыл глаза, в его глазах нет ни единой слезинки. Он не рыдает, он не плачет.
С закрытыми глазами он продолжает танцевать и петь песни, посвященные Даду. Но он говорит при этом: «После того, как вы видели Бога в человеческом обличье, больше нет ничего того, что стоило бы увидеть! И мне бы хотелось, чтобы последнее, что я увидел в этой жизни, был образ моего мастера, мне бы хотелось чтобы это' впечатление сохранилось живым и самым сильным. Мне бы не хотелось, чтобы на это впечатление наслаивалась еще грязь!»
Амбубхаи, но тогда вся история принимает совершенно другой оборот, это выражение огромной любви, это не привязанность к телу мастера, это великое понимание.
После того, как вы однажды увидели мастера... Раджаб жил очень близко от Даду. Когда он получил посвящение от мастера, он был очень маленьким, ему было всего лишь семь лет. Он пришел со своими родителями к мастеру, на какой-то религиозный праздник, и он даже не знал тогда про существование Даду. Даду тоже был на этом празднике. Родители пошли выразить ему свое почтение, потому что был известным просветленным мастером в стране. Они не верили в это, но этикет был традиционным, это было простой формальностью, выразить почтение мастеру, независимо от того, верили они в просветленность мастера или нет, они должны были выразить ему почтение, и поклониться его стопам. Может быть, он был просветленным, к чему упускать такую возможность? Если же он не бы просветленным, вы все равно ничего не теряете, если прикасаетесь к его стопам. Это была простая хитрость, подсчет.
Родители отправились к мастеру, а Раджаб последовал за ними. Родители прикоснулись к стопам мастера, и а Раджаб преобразился. В тот миг, в который он увидел Даду, он вспомнил что-то из своей прошлой жизни. Этот человек не был для него незнакомцем, и его бытие не было ему незнакомо. Он знал его раньше. Так всегда происходит: если вы жили с мастером раньше, мгновенно вы его узнаете, когда видите!
Он упал к его стопам. Родители попытались уговорить его вернуться обратно домой с ними. Он отвечал: «Я нашел своего истинного родителя. Вы можете идти, а я останусь здесь!» Он прикоснулся к стопам родителей и сказал: «Точно так же, как вы прикоснулись к стопам Даду формально, я теперь прикасаюсь к вашим стопам и говорю вам до-свидания!»
Семилетний мальчик сказал такое! Он обладал уже зрелостью множества прожитых перед этим жизней.
Родители начали рыдать и плакать, но Раджаб сказал: «Это невозможно. Я нашел человека, которого я не могу оставить даже на одно мгновение!»
И с того времени, двадцать лет, он служил мастеру, он смотрел за его потребностями, спал с ним в одной комнате, постоянно следил за тем, что ему было нужно.
В тот день, в который Даду умер, Раджаб просто закрыл глаза. Он закрыл глаза для этого мира. Он сказал при этом: «Теперь здесь не на что смотреть! Я видел то, что действительно стоит того, чтобы видеть. Теперь к чему растрачивать энергию глаз, к чему собирать пыль? После того, как вы видели Бога, больше нечего видеть, вы видели высшее».
Он закрыл глаза не из-за того, что был так привязан, Амбубхаи, но из-за великого понимания. И он не был несчастен. Он танцевал, он пел песни, пока жил, но с закрытыми глазами, чтобы все еще видеть мастера внутри. Двадцать лет он жил в тесному кругу мастера, и мастер стал практически частью его души! Закрывая глаза, он все еще находился в обществе мастера, так что ты понимаешь ошибочно.
Раджаб был одним из самых прекрасных учеников, которые когда-либо рождались.
Что же случилось с Сундеро, с другим учеником? Когда Даду умер, Сундеро лег на ту кровать, в которой умер мастер, и больше не вставал с этой кровати. Мастер спал на этой кровати всю жизнь, она была полна его вибраций, он была полна его присутствием, на была пропитана им. И он не вставал с этой кровати. «Почему?» - спрашивали у него люди.
И Сундеро говорил: «Мне некуда идти. Я уже пришел, это мой дом. Это моя мокша, это мои небеса. И мне бы хотелось жить в этом прекрасно пространстве, которое мастер создал в этой кровати, и мне бы хотелось умереть именно здесь!»
Эта кровать была так пропитана мастером, была в такой гармонии с мастером, что, лежа в ней, нельзя было почувствовать, что мастер умер, вот в чем смысл.
Сундеро был в такой гармонии с мастером во время его жизни, что иногда бывало так, что он говорил от имени мастера. Ему говорили окружающие: «Но ты ведь не Даду!»
И тогда он отвечал: «Да, извините меня, я забыл! Но если вы спросите мастера, он скажет вам то же самое, я стал един с мастером Даду!»
Это высшее состояние ученичества, когда ученик становится един с мастером. Он часто говорил, что он - Даду. Он написал несколько песен, которые подписал не своим именем, а именем Даду, и люди думали, что это неправильно. Ученые считали автором этих песен Сундеро, а не самого Даду.
Но мне хотелось бы сказать вам, что это были песни Даду! Потому что Сундеро стал настолько полым, как бамбук, и поэтому он стал не отделен от него, это высшая цель ученичества, когда ученик и мастер встречаются и растворяются, становясь единым целым. Сундеро стал единым с мастером, и поэтому у него было полное право подписывать свои песни именем Даду. Он подписывал свои поэмы именем Даду, а не Сундеро, и я полностью согласен с ним. Мне бы хотелось, чтобы ученые были немного чувствительнее.
Это выше понимания ученых, знатоки не могут понять этого. Только любящие могут понять это. Только бхакты могут понять такие вещи. Это такое прекрасное явление. Ученик не может подписывать своим именем свои творения, и подписывает их именем мастера! О своем имени же он просто забыл.
Иногда люди приходили пригласить Даду, и Сундеро отвечал: «Хорошо, я приду!»
Гости делали ему замечание: «Мы пришли не для того, чтобы пригласить тебя, мы пришли для того, чтобы пригласить Даду!»