Первый раз
Шрифт:
– Я что-то опять не так сказать? – Фридрих сокрушенно посмотрел на друга.
– Все так, – успокаивающе похлопал его по плечу Андрей. – Ты действительно не обращай внимания на выходки моего парня. Вспомни себя в его возрасте.
– Да, конечно, – герр попытался изобразить дружелюбную улыбку, – помню, моя мутер ругать меня…
– Ну и память! – восхитился Славка. – Как у слона! Это же сколько лет назад было?
Родители хором зашикали на сына, а я незаметно подмигнула ему. Похоже, наши со Славкой мнения по поводу персоны Фридриха фон Клотца совпадали. Хотя и вариант приступа подростковой вредности тоже не исключался.
Дорога тем временем в очередной раз вильнула «бедром», и оказалось, что
Уютная ложбинка-долинка в горах, надежно защищенная со всех сторон. От основной трассы к ней радостно бежит собственная дорожка, ровная и гладкая, в конце пути преданно уткнувшаяся носом в кованые ворота. Высоченная, сложенная из дикого камня ограда могла бы показаться мрачной, не будь она практически полностью увита плющом и девичьим виноградом.
Ворота, украшенные затейливым вензелем, торопливо открываются перед хозяином, угодливо поскрипывая, и мы въезжаем… Даже Славка затих, ошарашенно глядя по сторонам, что уж говорить про взрослых! Эх, жаль, что у меня нет шляпки с ленточками! При чем тут солнце на темечко – подбородок надо ленточками подвязать, чтобы моя нижняя челюсть выглядела более-менее достойно. А то я устала ее руками подхватывать.
Посреди огромного ухоженного парка, очень продуманно украшенного каскадами и фонтанами, надменно взирал на нас окнами дворец. Именно дворец, поскольку замок в моем представлении – это что-то мрачное, серое, сложенное из грубо обтесанных камней. Солома еще обычно вокруг валяется, челядь за курами гоняется, свиньи в лужах возятся… Средневековье, в общем. Или комната моего бывшего мужа.
А тут… Жаль, совсем я не разбираюсь в архитектурных стилях, но почему-то на ум приходит что-то «кококающее»: рококо или барокко. Светлый и сверкающий, дворец казался леденцовым. Он не был очень большим – трехэтажное основное здание и одноэтажные боковые пристройки. Все это было украшено затейливыми башенками, словно торт розочками.
– Ну как? – довольный произведенным впечатлением, поинтересовался фон Клотц. – Хороший домик?
– Ни фига ж себе домик! – выразил общее впечатление Славка. – Я такое только в кино видел. И вы тут один живете, в этой громадине?
– Зачем один? Я иметь большой штат прислуга для поддержаний порядок. Охрана, садовники, дворецкий, горничные, повар, конюх – много прислуга, много.
– Конюх? – переспросила Вика. – Так у вас и лошади есть?
– Самый лучший! – прищелкнул пальцами фон Клотц. – А фройляйн Вика любить лошади?
– Очень!
– Тогда завтра мы с вами кататься на лошадь.
– Но я не умею! – расстроилась Вика.
– А я вас учить, – бархатным голосом пообещал Фридрих. Так, похоже, он собирается учить девчонку не только верховой езде.
В этот момент входная дверь распахнулась, и к нам направился вальяжный седой господин в безупречно сидящем костюме.
– Хельмут, мой дворецкий, – представил его фон Клотц. – К сожалению, Хельмут не знать русский язык. Если кто-то знать немецкий – смело обращаться сразу Хельмут с любой просьба.
– Увы, – развел руками Андрей, – немецкого мы не знаем. Правда, насчет Анны я не в курсе. – И он вопросительно посмотрел на меня.
– Нет-нет, я вообще ни одного иностранного языка не знаю, – зачем-то соврала я. Почему я решила утаить свой неплохой английский – понятия не имею. Саша удивленно посмотрела на меня, но промолчала.
– Тогда все общаться только со мной, – вежливо улыбнулся Фридрих. – Что-то захотеть – говорить мне. Я отдавать нужный распоряжение. Такой порядок нормально?
– Вполне, – кивнул Андрей.
– Тогда – добро пожаловать!
Глава 9
Дрожащими
– Олух!
– Кретинка!
– Урод прыщавый!
– Обезьяна раскрашенная!
– Мама, ну почему нельзя было ограничиться одним ребенком!
– Потому что первый блин всегда комом! Таким рыхлым, противным комом!
– Ненавижу!
– Вика, Слава, да что же это такое! Как вам не стыдно!
Уф, это был всего лишь сон. Меньше надо телевизор смотреть, а то даже здесь, в Чехии, я не удержалась и включила русский канал. Вот и получила.
В коридоре тем временем разгорался очередной скандал. За те два дня, что мы провели в таком потрясающем месте, детки успели поцапаться уже раз пять. Сегодняшний ор – уже шестой. И причем никто из старших не в состоянии уследить, с чего же обычно все начинается, что служит первопричиной их ссор. И Вика, и Слава – очень хорошие ребята: умные, в меру ехидные, добрые, честные. С ними интересно общаться. С каждым в отдельности. Но когда они находятся в зоне видимости друг друга, начинается свара. Я не знаю, было ли так всегда, но сейчас каждый такой скандал заканчивается слезами. Сашиными. Которые она может показать только мне. После того как, отчитав своих отпрысков, сердито уходит, хлопнув дверью.
Ну вот, что я говорила! В дверь моей комнаты постучали.
– Входи, Саша, – я встала с постели и накинула халат.
– А как ты догадалась, что это я? – нарочито бодро поинтересовалась подруга, закрывая за собой дверь.
– Ясновидящая потому что, – отдернув шторы, я повернулась к Сашке, – а еще яснослышащая.
– Разбудили мы тебя, да? – расстроилась та. – Вот что мне с ними делать, Анетка, подскажи! Взрослые почти люди, Славке в феврале четырнадцать стукнуло, Вике через неделю – восемнадцать, а ведут себя как дети малые. Хотя нет, – улыбнулась подруга, – когда они были маленькими, то очень любили друг друга. Помню, я водила Вику на иглоукалывание, так ты бы видела, как Славка жалел сестру! Она лежит, вся в иголочках, а этот трехлетний карапуз подойдет, осторожно ее обнимет, щекой к ней прижмется и сопит. Врач до слез умилялась. А теперь! – Сашка огорченно махнула рукой и села в кресло.
– Ты очень правильно сказала только что, – я устроилась напротив, – Славку именно стукнуло – его четырнадцатью годами. Этому возрасту дали довольно дурацкое название – пубертатный период. А дурацкое название, я думаю, должно отражать не менее дурацкое поведение. Славке к тому же приходится взрослеть в довольно-таки сложной ситуации. В феврале, говоришь, ему четырнадцать исполнилось? И как, весело отпраздновали?
– О чем ты! – поморщилась Саша. – Самый разгар кризиса: я с Викой у мамы, Славка – дома, с отцом и чужой теткой. Андрей дал ему денег, и парень сходил с друзьями в пиццерию. Потом он к нам заехал, я «Наполеон» испекла, поздравили мы его. Сидели за столом и старательно изображали, что нам очень весело, что все, как обычно. – Сашка нервно передернула плечами.