Первый раз
Шрифт:
– Окуня, – мрачно уточнил отец.
– Окунем он стал бы года через два, – фыркнул Славка. – А в Клатовы мне понравилось, было здорово. Хочу Черную башню посмотреть! Мам, я вам мешать не буду, вы меня у Макдоналдса высадите, а потом часа через два заберете, ага?
– Ты что, не слышал меня? – Голубовский начал злиться. Еще бы, сын демонстративно игнорировал его слова, обращаясь исключительно к матери. – В Клатовы мы съездим завтра. А сегодня – рыбалка.
– Но почему?!
– Потому что мужчина всегда
– Ты имел в виду Вику? – Голубые, как у матери, Славкины глаза были детски-наивны. Но сестра в присутствии фон Клотца была гораздо сдержаннее и лишь презрительно повела плечом в ответ на реплику брата.
– Я имел в виду прежде всего тебя, – в Андрее проснулся ментор.
– Вот вечно все меня имеют в виду, – расстроился Славка. – Хочу в город – тянут на рыбалку. Убийца мальков!
– Ладно, сынок, – Сашка потрепала сына по золотистым вихрам, – в другой раз вместе съездим, если твоему отцу так приспичило поудить рыбу именно сегодня.
Андрей странно дернулся, словно хотел сказать что-то резкое, но сдержался, лишь холодно улыбнувшись жене.
После завтрака Голубовский пошел к себе, очевидно, собираться на рыбалку, Славка куда-то запропастился, так что проводить нас вышли Вика и фон Клотц.
Сверкающий красными умытыми щеками «Пежо» ждал нас за воротами. У багажника застыл шофер, а на переднем сиденье удобно устроился сияющий Славка.
– Эй, – я постучала по стеклу, – ты что тут делаешь, отрок?
– Сижу. – Правильный ответ на дурацкий вопрос.
– Так выходи!
– Не-а. Не выйду. – Славка скрестил руки на груди и насупился. – Не пойду я с ним. «У нас рыбалка запланирована!» – передразнил он отца. – Это у него она запланирована, а меня никто не спрашивал, поставили перед фактом, и все. Но у человека должна быть свобода выбора?! И человек выбирает Клатовы.
– Человек нарывается на крупные неприятности, – прокомментировала происходящее Вика.
– Да, Слава, тебе надо выходить, – поддержал ее обеспокоенный фон Клотц. – Не надо ехать. Папа ведь тебя ждать. Он расстраиваться, если ты так поступать. Так нельзя.
– Можно! – Ясно, Славка уперся. Из машины его теперь можно было вытащить только силой.
А кому надо портить себе так славно начавшийся денек? Никому. И я махнула рукой:
– Ладно, сиди. Или мамулик против?
– Пусть едет, – улыбнулась Саша, усаживаясь на заднее сиденье. – Папенька переживет. Пока, доча!
– Пока, мамс! – послала ей воздушный поцелуй Вика.
Шофер вручил мне ключи и ушел. Даже дверь перед дамой не открыл, грубиян! Я заозиралась в поисках моего кружевного веера, которым можно было бы остудить пылающие от гнева щеки. Ах да, он же остался в будуаре. О горе мне, горе!
– Ты что там бурчишь? – поинтересовалась
– Ничего я не бурчу, – превозмогая свое негодование, я выместила раздражение на всех неотесанных особей мужского пола, воткнув ключ зажигания куда надо. «Пежо» вздрогнул и угрожающе зарычал.
– Вперед! – скомандовал Славка. – Возьмем городишко штурмом! Не скучайте тут без меня, – опустив стекло, он победно улыбнулся сестре с ее ухажером.
– Будет трудно, но я попытаюсь, – усмехнулась Вика.
Мы резво стартовали. Люблю мощные и послушные автомобили, а «пыжик» оказался именно таким.
– Тетя Аня, можете смело разгоняться, – угадал мое желание Славка. – Мы вчера с Фридрихом гнали почти сто двадцать километров в час.
– Он что, с ума сошел?! – В Саше проснулась наседка. – Это же горный серпантин, тут иногда не видно, что за поворотом происходит! Все, с ним я больше не отпущу ни тебя, ни Вику. Анетка, не слушай его!
– Да ладно тебе, мам, здесь так редко машины ездят, что никого мы не встретим за поворотом. Зато так классно, когда над обрывом едешь, сердце становится, как воздушный шарик!
Славка окно так и не закрыл. Включив музыку, он начал сидя приплясывать, высовывая наружу растопыренную пятерню, – резвился, словно годовалый щенок. И заразил своим весельем маму с теткой.
Дорога вилась безупречной спиралью, уклон вниз был практически незаметен, встречных машин действительно не было видно. Я наслаждалась ездой, похлопывая по рулю в такт музыке. Руль довольно подрагивал.
А потом время остановилось. Воздух стал вязким, а происходящее – фрагментарным.
Вот уклон на дороге стал заметнее, наш «пыжик» набрал приличную скорость.
Вот я вписываюсь в поворот и вижу метрах в двухстах впереди стоящую поперек дороги машину. Она пуста, вокруг – тоже никого.
Я резко нажимаю педаль тормоза, и она… проваливается! Пытаюсь воспользоваться ручником – бесполезно.
Машина все ближе, свернуть некуда: слева и справа почти вертикально уходящие вверх и вниз крутые склоны горы.
– Прыгайте! – ору я, оглядываясь. – Тормоза сдохли!
Расширившиеся от ужаса глаза Славки, тщетно пытающегося открыть почему-то заклинившую дверь.
Сосредоточенное лицо Саши, которая через спинку сиденья перетаскивает своего здоровенного парня, словно младенца, к себе, назад.
Я помогаю ей, освобождая зацепившуюся за ручник Славкину штанину, а потом распахиваю дверцу и выпрыгиваю из этого неуправляемого куска железа.
Краем глаза я успеваю заметить движение справа… А в следующую секунду «Пежо» ярко-красным метеором ринулся вниз с горы.
Ломая деревья, он праздновал свою свободу, свободу от людей. И закончил, как все метеоры, вспышкой. Где-то там, далеко внизу, гулко ухнуло, и расцвел фантастически красивый цветок.