Первый раз
Шрифт:
– Ой, конечно! – трубно высморкавшись, я соорудила на лице жалкое подобие благодарной улыбки. Ничего, и так сойдет, учитывая мой боевой шрам. – Спасибо вам большое!
Понадобился почти весь накопленный мною запас энергии, чтобы не цапнуть изящный аппаратик жадными трясущимися руками. И набрать заветный номер с первого раза.
– Да, слушаю, – бархат родного голоса высушил остатки моих слез. Я судорожно вздохнула и, коротко взглянув на сосредоточенного фон Клотца, тихо проговорила:
– Здравствуй, Лешик.
– Ну наконец-то! Объявилась! – Радость, лукаво выглядывающая
– Так не во что, – уныло вздохнув, расстроено сообщила я.
– Что – не во что? – озадаченно притормозил Лешка. Да, отвык он от меня, расслабился.
– Дуть, говорю, не во что! Нет у меня усов, увы. Но, если ты хочешь, я куплю средство против облысения, буду смазывать им над губой, глядишь – усики и появятся. Все, как ты скажешь, солнце мое!
– Ох, зайцерыб, – уже совсем другим тоном мурлыкнул мне в ухо муж, – как я рад, что ты в порядке! Я, если честно, после разговора с бесконечно любезным и радушным господином фон Клотцем разбил свою любимую кружку.
– Скорблю. Согласна с твоей оценкой.
– Что, достал он вас, да?
– Не то слово, – покосившись на невозмутимого герра, хмыкнула я.
– Понимаю. Так вот, я хотел сразу, наплевав на все, рвануть к тебе…
– Ага, а документы?
– Вот и я о том же. Только это меня и остановило. Думал, за пару дней управлюсь – да, как же! Поставил на уши всех и вся, подключил все свои связи, звоню людям ежедневно раз по пять, подгоняю, а результат плачевный.
– Что, не получается?
– Хомяк, ты что?! – оскорбился Лешка. – Когда это у меня не получалось? Все движется, просто с пробуксовками. Очень много смазки требуется. Так что ко дню рождения Вики я не успел.
– Ко дню?.. Ах да, – я чуть было все не испортила.
Фон Клотц, заметив это, громко сказал:
– Анна, мне надо уходить.
– Там что, хозяин замка рядом? – сообразил Лешка.
– Да. Я же с его мобильного звоню.
– Скажи, что я оплачу счета за твои разговоры, пусть не расстраивается.
– Хорошо, я ему передам. Все, Лешик, ему нужен телефон. Я очень жду тебя, приезжай поскорее, – горло неожиданно перехватило, мой голос дрогнул.
– Лапка, ты что? – моментально почувствовал это муж. – Что происходит?
– Ничего, – поспешно затараторила я, натянув на физиономию улыбку, – все в порядке. Просто я соскучилась очень, так трудно без твоего голоса… А когда смогу позвонить еще раз – не знаю. Надо просить Фридриха.
– Не унижайся, зайцерыб, не проси. Я потерплю. Обещаю, приеду уже совсем скоро. Жди. Целую! Люблю!
– Я не умею больше жить без тебя, – тихо прошептала я в трубку и отключила связь.
Не глядя на фон Клотца, я протянула ему аппарат.
– Не расстраиваться, Анна. – Хозяин замка поднялся с кресла и направился к двери. – Все есть отлично. Дверь можете теперь запирать только вы. Вот ключ. Я оставлять его с ваша сторона. Ждем вас. Как уметь – выходить.
– Всенепременно, – буркнула
Глава 26
Так, теперь пора и на сцену. Ваш выход, мадам!
Ага, та еще мадам! Пять дней без душа. Конечно, Грета проводила со мной некоторые санитарно-гигиенические процедуры, так что тараканов мной уморить не получится, зато прическа! М-м-м, красота! Трепетный Сергей Зверев получил бы сильнейший стресс при виде этих обсусоленных прядок.
Нет, в таком виде появляться перед Голубовскими я не хочу. Пара часов ничего не решит, поэтому мне надо дождаться очередной перевязки.
Но пара часов растянулась до следующего утра. Грета, принесшая мне обед, а потом и ужин, категорически запретила мне водные процедуры. Она правильно поняла мою пантомиму, сделавшую бы честь любой мартышке. Оживленная жестикуляция, мои умильные улыбки и просительные интонации расплющились о прочную стену ее «найн!» и «морген!».
Ладно, утром так утром. Оставшуюся часть дня я просто валялась в постели, дремала, занималась физкультурой, смотрела в окно. Жаль, что смотреть особо было не на что, окно этой комнаты с завидным постоянством демонстрировало мне одну и ту же картину – горный склон, утыканный деревьями. А я с недавних пор не очень-то люблю горные склоны.
Утром Грета аккуратно отлепила пластырь, пару минут сосредоточенно разглядывала шрам, а затем довольно улыбнулась и кивнула. Она что-то залопотала, показывая на прикроватный столик. Там в лоточке уютно расположился небольшой взвод медицинских препаратов: йод, набор лейкопластырей, аспирин, седативные средство и снотворное.
Так, значит, я действительно перехожу на свободный выпас. Грета свою задачу выполнила, и больше я ее не увижу.
Спасибо тебе за все, Гретхен! Я подошла к медсестре и поцеловала ее в щеку. Немка, не привыкшая к столь открытому проявлению чувств, растерянно посмотрела на меня. Потом она всхлипнула и бережно меня обняла, стараясь не причинить лишней боли.
Когда дверь за Гретой закрылась, я повернула ключ в замке и, снова ощутив себя хозяйкой положения, направилась в душ.
Хотя нет, какой там душ, эта ежедневная ускоренная процедура омовения. Мне сейчас просто жизненно необходимо не спеша, со вкусом, поотмокать в воде как минимум час. Значит, что? Значит, примем ванну.
Господи, хорошо-то как! Протерев запотевшее зеркало, я смогла наконец спокойно рассмотреть собственную физиономию. А что, не так уж все печально, как я думала! Посвежела я, порозовела, шрам, притаившийся у самой линии волос, удачно скрыт челкой. Волосы распушились и заблестели. Руки и левая нога пока еще не так привлекательны, но это безобразие легко спрятать под одеждой.
Что я и сделала, надев джинсы и рубашку с длинными рукавами.
Перед дверью я с минуту постояла, пытаясь унять вышедшее из-под контроля сердце. Этот взбесившийся мотор метался по всему телу, оставляя после себя переполох и вибрацию. Уже дрожали ноги, дрожали руки, вибрировал желудок, а сердце теперь бесчинствовало в горле. Значит, на очереди – дрожащий голос.