Первый шаг во тьме
Шрифт:
Когда дверь покоев поддалась, я вошёл внутрь и предусмотрительно запер её. Мало ли что. Не очень хотелось стать жертвой разъярённого папаши или мамаши во время крепкого сна.
К моему удивлению, на столе горела свеча. Она стояла в глиняном горшке, служившим вместо подсвечника. Нейтан сидел на стуле, подперев голову кулаком, и всматривался в исписанные листы дневника моего отца. Нахмурившись, я резко направился к другу, намереваясь вырвать у него самую дорогую вещь из моего наследства, но тут он посмотрел на меня.
– Закончил? – сорвалось с его губ.
– Не трогай мои вещи, –
– Вы мешали спать всему дому. – Захлопнув дневник, Нейтан потянулся.
– Ты преувеличиваешь.
– Скажи это завтра хозяину, он тут по коридору с топором ходил. Благо Дастин отговорил его от бездумных поступков, напомнив, кто соизволил заглянуть к нему.
– Кто такой Дастин? – спросил я.
Скинув с ног сапоги прямо посреди комнаты, я прошёл в соседнюю, где и располагались два подобия кровати. Матрасы были просто никакие, но ничего лучше нам предложить не смогли.
– Капитан Орнин, – пояснил мне Нейтан.
– Его зовут Дастин?
– Тебя правда сейчас это интересует?
– Дастин Орнин, серьёзно? – усмехнулся я.
Как был в штанах и рубашке, не раздеваясь, я упал на кровать, зарывшись лицом в подушку. Глаза закрылись сразу. Через неплотные серые шторы забрезжил рассвет, а значит, спать осталось всего пару часов.
Вот только друг явно решил потрепать мне нервы.
– Ты хоть читал записи своего отца?
Сразу после вопроса мне по голове прилетело тем самым дневником. Выругавшись, я случайно отпихнул его в сторону, из-за чего он с глухим звуком рухнул на пол. Сильнее прижавшись к пропахшей елью подушке, я подсунул под щёку руки и пробубнил невнятный ответ. Сообразив, что сам ничего из сказанного не понял, а друг этого даже и не услышал, я приподнял голову и посмотрел на стоявшего в дверном проёме Нейтана. Суровые черты лица сына герцога лучше любых слов говорили, что он осуждает каждое моё решение, действие, да и сказанное слово, в том числе, но вот вслух никогда об этом не заикнётся. За что я мысленно сказал ему спасибо.
– Давай обсудим это завтра.
– Завтра уже наступило, и мы обсудим это сейчас.
– Тебе бабу надо, ты слишком напряжён, – недовольно буркнул я, повернувшись на спину и уставившись в деревянные доски на потолке.
– Со своим напряжением я справлюсь сам. Но поскольку сегодня мы подъедем к крепости, вопрос стоит в том, сдержишь ли ты своё. – Обойдя мою кровать, Нейтан нагнулся и поднял дневник с пола. Присев, друг открыл его и принялся перелистывать страницы, словно разыскивая что-то конкретное.
– Я своё только что сбросил.
– Хесс, меня не волнует, будешь ли ты делать непристойные предложения придворным дамам, главное, чтобы ты не делал их самому барону.
От слов друга я рассмеялся настолько громко, что схватился за живот. Этой ночью я точно никому не дам уснуть, даже эти несколько часов перед рассветом. Ну вот зачем так смешить? Стоило вспомнить, как выглядит барон Роберт Десмонтас, и смех только усилился, причём до слёз. Их я ощутил в уголках глаз и поспешил сразу смахнуть.
– Не переживай, непристойных предложений барону я делать точно не буду.
– Просто обвинишь его в использовании рабского
– Давай обсудим это позже, мне нужно хоть немного поспать, – устало взмолился я, успокоившись и закрыв глаза.
– Раньше надо было об этом думать. До того как потратил половину ночи на девку. Отец велел мне не допустить войны с бароном, а тот вполне может прийти в ярость от таких обвинений. С чего ты вообще подался в ряды борцов против угнетения и рабства? – спросил Нейтан.
– Если бы я не потратил половину ночи на девку, то точно сделал бы пару непристойных предложений, и хорошо, если не жене барона, за такое он мне точно войну объявит. И… я не подался ни в чьи ряды, я пытаюсь очистить свою душу.
– Что ты пытаешься сделать? – Возмущению друга не было предела. Мне пришлось приподняться на локтях, чтобы, когда глаза снова открылись, они могли видеть его, сидевшего в ногах моей кровати.
– Очистить свою душу. Ну, ты листай-листай, там всё написано, на последних страницах, – сказал я и снова упал на подушку, вытянув руки и ноги в разные стороны.
Как же хотелось спать! Закрыв глаза, я слушал звук перелистывания страниц дневника. Нейтан был моим лучшим и единственным другом. Больше десяти лет я провёл под крышей его дома, нас обучали одни учителя, мы были неразлучны, ведь мой отец отдал меня герцогу на воспитание. Сам же герцог Нейрон за всё это время не обмолвился со мной и десятью словами. Нейтан хоть и приходился ему младшим сыном, но тоже не особо удостаивался длительных бесед. Но ведь главное не это?
– Твоей душе уже ничего не поможет, – злобно проговорил друг.
– Наш бывший жрец, тот, с бешеными глазами, проболтался моему отцу, что сумеречные не приходят к тем, кто чист сердцем и совершает бескорыстные поступки, – пробубнил я, догадываясь, что Нейтан будет ещё долго рыться в дневнике в поисках нужных страниц, а значит, мне не удастся даже немного выспаться.
– И ты решил бескорыстно освободить рабов со всех рудников и карьеров королевства?
– Только с тех, о которых мне известно. Их перечень у отца тоже был, но там в основном его братья и близкие друзья. В том числе барон Десмонтас. Отца больше нет, я им ничего не должен, так почему бы не воспользоваться шансом? Дядьям я уже отправил письма, а вот барона придётся просить лично.
– Ты знаешь значение слова «бескорыстный»? – спросил Нейтан. Его голос доносился до меня так, словно друг находился где-то на дне колодца.
– Знаю, – промямлил я.
– Тот факт, что ты хочешь освободить рабов ради очищения души и лишь бы за тобой не пришли, уже делает этот поступок небескорыстным.
– Отец хотел бы этого. Он сам писал, что неоднократно думал о способах пресечения рабского труда на их рудниках, но не успел ничего сделать, – сказал я и ощутил горечь во рту. Ну вот, опять скорбь по отцу пробилась сквозь мою броню безразличия, а всему виной стали дурацкие вопросы Нейтана. Неужели ему было до этого дело?