Первый Шаг
Шрифт:
Я медленно опустился на кровать и «закрыл» глаза, приступив к восполнению резерва. Сознание медленно угасало, оставляя проблемы и решения далеко позади.
Пожалуй, только из-за этого многие и любят сон.
Ведь он позволяет сбежать от частенько неприятной сердцу реальности в безоблачный мир грёз.
Как жаль, что я не вижу снов.
В комнате, несмотря на время суток, царил полумрак. Единственное окно, не выделяющееся ни размерами, ни чистотой стёкол, выходило на стену соседнего здания, до которого, при желании, можно было дотянуться рукой даже не выходя из трактира. В то же время под потолком жужжали мухи, а из-под массивной тумбы выглядывал
Я одним лишь волевым усилием отколол от себя крошечный кусочек мана-плоти и выстрелил им в таракана. Тот подобного развития событий не ожидал, мгновением позже превратившись в нечто расплющенное и сочащееся белесой жидкостью.
Никогда не любил этих вездесущих насекомых.
Я в два шага приблизился к двери и снял засов, краем сознания отметив, что снаряд из маны, - как, впрочем, и всегда, - просуществовал совсем недолго, спустя пару секунд полностью растворившись в окружающем пространстве. А ведь мана есть и здесь, причём её довольно-таки много… Смогу ли я быстрее восполнять резерв, если начну участвовать в процессе осознанно, а не в качестве валяющегося без сознания бревна?
Обеденный зал встретил меня тихой, едва слышимой музыкой, доносящейся с улицы, и немногим более громкими переговорами завтракающих постояльцев. О вечерней попойке, которая, скорее всего, плавно перетекла в ночную, не осталось и следа, а большая часть весьма многочисленных столов была незанята. Я, повторно окинув зал взглядом, заметил снующую меж столов женщину-разносчицу и подошёл к ней – раз уж питание уже оплачено, то не воспользоваться этим вряд ли будет естественно, а выделяться из толпы мне не хотелось.
– Доброе утро. – Я не без усилий натянул на лицо доброжелательную улыбку. Почему-то любезничать с кем-то помимо Акедии мне не хотелось даже несмотря на то, что в реальном мире мои эмоции, как правило, являлись лишь искусной игрой. – Мне бы позавтракать…
– Вчера ближе к ночи заехал? – Я кивнул. – Ты бы хоть ключ взял, парень, а то вчера удивил хозяина-то. Издалека приехал, поди?
Я мысленно хлопнул себя по лбу. И-ди-от. Как есть идиот. Оплатил постой – и ушёл в свою комнату. Да и сейчас дверь за собой не запер – заходи кто хочешь, бери что хочешь… Брать, правда, там нечего, но сам факт… Что-то со мной вчера было не то. Даже своё добро оставил в телеге, понадеявшись на авось.
Или я просто привык сначала к неспешной жизни в деревне, а потом к одиночеству? К отсутствию рядом людей?
Скорее всего, так оно и есть.
– Издалека, да. Замотался вчера, вот и вылетело из головы… Как раз хотел ключ забрать, комнату закрыть.
– Пойдём. И завтрак, и ключи получишь. И ещё… - Женщина перешла на шёпот.
– … хозяин просил передать, чтобы ты забрал свои вещи из телеги. Негоже оставлять столько добра под открытым небом. Времена нынче неспокойные…
Она покачала головой и, коротким жестом попросив меня подождать здесь, скрылась за дверью, вернувшись буквально спустя пару минут. При этом в одной руке женщина держала чашку с завтраком, подозрительно напоминающим остатки вчерашнего ужина, и массивное кольцо с болтающимся на нём ключом.
– Спасибо. – Я кивнул благодарно. – До вечера меня не выселят?
– До вечера – нет... – Разносчица подхватила чью-то брошенную на столе посуду и направилась к двери.
– А вот к
Сказала она – и опять исчезла за дверью, оставив меня наедине с другими людьми, которых, к слову говоря, в зале стало ещё меньше. Я быстро расправился с завтраком, после чего вышел на улицу и направился к своей телеге – нужно было перетаскать всё добро в комнату. Там всяко надёжнее, чем на улице под навесом. Здоровяку Валько я в плане защиты чужого имущества доверял куда меньше, чем работникам трактира и самому простому замку…
Под любопытными взглядами постояльцев я перенёс мешки с серебром и шкурками в комнату, после чего запер её на ключ и, частично приняв воздушную форму, умудрился опустить засов. Теперь даже если кто-то вскроет замок, то ему придётся повозиться ещё и с засовом, а это будет уже не так тихо.
В объемистом кошеле на поясе лежали пятьдесят ногат, я был полон сил и энергии, а это значит, что можно с чистой совестью заняться делами - разузнать, как обстоят дела с кораблями, продать меха, если удастся найти того, кто даст достойную цену, поискать магические книги… И если с первыми двумя пунктами особых проблем быть не должно - город только и жил переправами да торговлей, то с книгами придётся повозиться. И совсем не факт, что они здесь вообще найдутся.
На всякий случай ещё раз всё проверив, я вышел из трактира.
Днём Камп выглядел совсем иначе. Собственно говоря, он и вечером не казался таким уж немноголюдным, а сейчас так и вовсе на улицах негде было яблоку упасть. Добираться до порта в такой давке мне совершеннейшим образом не хотелось, и потому я, недолго думая, оттолкнулся от земли и подпрыгнул на несколько метров вверх, приземлившись на покатую крышу ближайшего трёхэтажного дома. Черепица дрогнула под моим немаленьким весом, но ломаться или крошиться не спешила. Секунда – и я, слегка повысив расход маны, уменьшил собственный вес. Удобство удобством, но гадить совершенно незнакомым людям, когда этого вполне можно избежать, мне не хотелось.
Я огляделся, но ничего, кроме бесконечно тянущихся крыш зданий не обнаружил. Но вот взгляд наткнулся на изящную белокаменную башню, возвышающуюся над остальными зданиями словно великан – над карликами, и я, недолго думая, бросился в её сторону.
Ловко вскарабкавшись, - да, именно вскарабкался, цепляясь за щели меж каменных блоков, - на самую вершину, я ухватился одной рукой за металлический штырь, на кончике которого реял флаг с изображением семигранного знака, символизирующего единство моих врагов - Добродетелей. Убедившись, что отрываться флагшток не собирается, я повис на нём, подставив лицо неожиданно сильному порыву ветра. Ощущения… Не совсем те, которых я жаждал. В этом тело мана-голема проигрывало утерянному мною человеческому.
Жалел ли я? Да. Не мог не жалеть. Даже несмотря на то, что приобрёл несоизмеримо больше, - силу, свободу и Акедию, - иногда на меня всё равно накатывала грусть. Особенно в такие моменты, когда я отчётливо понимал, чего лишился. Рациональность и логика? Нет, для души их не существует. Если человек лишается чего-то, то он в любом случае будет жалеть.
Несмотря ни на что.
Я открыл глаза и, вынырнув из омута собственных мыслей, отпустил флагшток. Миг – и несчастный железный штырь закачался, хрустнул… И беззвучно ухнул вниз, прямиком на крышу обнаружившегося далеко внизу не то храма, не то церквушки – характерные купола и позолоченные семигранные символы не оставляли возможности определить здание как-нибудь по-другому.