Первый шторм
Шрифт:
– Хорошо, Макар Андреевич. Записал.
– Значит, так, начинаем формировать две команды. Одну в Херсон, вторую в Новую Каховку. По пять человек в каждой. Ищите парней, что хорошо знают эти города – все же многие и учились в областном центре, да и работали… А некоторые так и жили. К вечеру чтобы все было готово. Так, далее… Собрать всех вооруженных мужчин, объявить им о повышенной боеготовности. Пускай патронташи свои заполняют – на мизинце и бородавка прибавка. Я еще буду думать… А теперь немного отвлечемся от основной проблемы – насущные-то дела еще никто не отменял. Что у нас там с производством комбикорма?
Ответ
– Все завязано на электричество. Процесс там несложный, главное разобраться в последовательности, ну и компонентами запастись. Если за лето все сделаем как надо, зимой будет чем скотину кормить.
– Хех! – хмыкнул Константин. – Анекдот бородатый вспомнился. Про скотину.
– Это там, где свекровь спрашивает у невестки, кормила ли та скотину?
– Ну да, а та кричит: «Муж, иди жрать!»
– Да уж… жизненно. Но об этом потом. А что с компонентами?
– Ну пока не сезон. Ни травы, ни люцерны… ячмень и пшеница пока еще есть, но немного. Нужно ведь еще на посев оставить.
– Так, а у тебя, Петрович, что? – обратился к Ивасюку Бебешко.
– А что у меня? – пожал плечами тот. – Света нет – все стоит.
Все дружно загоготали над фразой, имеющей двоякий смысл, только ее автор растерянно переводил взгляд с одного смеющегося на другого.
– Ну когда стоит, то унывать точно не нужно. Ну а в твоем возрасте – так и подавно! – хмыкнул Бебешко, утирая набежавшую от смеха слезу. – Ну а с запасами сырья что?
Директор хлебозавода поднялся со стула, словно присутствовал на партсобрании, поправил очки, сползшие на нос, и заговорил:
– При рациональном использовании, учитывая сокращение производства хлеба, хватит еще недели на две.
– А потом?
– А потом все. Ждем муку, яйца, дрожжи. Только вот сколько ждать придется – даже и не знаю. И где все это брать – тоже.
– И что, без хлеба сидеть?
– Ну почему же? Как-то же наши предки без дрожжей жили, вот так и мы будем. Будем закваску колотить… Более трудоемко, конечно, но что поделаешь? Главное, чтобы зерно было и масло подсолнечное. А так и по соседним селам сможем хлебушком торговать. Или «крыше» отстегивать.
– Так, Алексей Петрович, а у вас как?
– Та нияк! – чересчур эмоционально взмахнул руками начальник молокозавода. – Стойимо. Як и в Ивасюка. Свитла нэма – холодыльныкы нэ працюють, масло все тае, залышкы [35] молока вжэ скыслы давно, а нового нэ прывозымо – односильчаны нэ здають, та й бэнзыну нэма, щоб по сэлам йиздыты. Вы ж сами його рэквызувалы.
– Так вы скисшее молоко нам несите! Как раз на закваску пойдет, а дрожжи мы пока прибережем. Все равно перед тем как хлеб печь, закваска должна дня три-четыре постоять, подойти… – предложил Александр Петрович своему тезке по батюшке.
35
Остатки (укр.).
– Та забырайте! – отмахнулся Алексей Петрович.
– Алексей Петрович, не отвлекайтесь. Что еще находится на вверенном вам предприятии?
– Ну що-що… Сыры, смэтана, кэфир, ряжанка, ну, молоко… йогурты там всяки… Але йих вже трэба розпродаваты, в них тэрмин дии скоро закинчыться. А якщо свитла нэ будэ й дали, то все инше також… того.
– Значит, йогурты, пока срок действия не закончился, направить в нашу столовую, в сад и школу. Пусть детишки лопают, пока есть такая возможность. Кстати, Харченко, – обратился Макар к стоящему возле окна светловолосому высокому мужчине, – что у нас с охраной детских заведений?
В новой реальности охранять приходилось все. На обоих заводах теперь было по пять человек с ружьями, с наступлением темноты улицы быстро пустели – все старались не выходить лишний раз из домов.
К тому же, по слухам, где-то в округе завелся монстр. Прямо как в детских сказках-страшилках. Начали пропадать люди. При этом не просто пропадать – все признаки говорили о том, что их убили, – на «месте исчезновения» обнаруживали кровь, беспорядок и тому подобное. Некоторые селяне говорили, что видели монстра, который двигался с огромной скоростью, делая невообразимо длинные прыжки, но толком в эти слухи никто не верил – мало ли что могло ненароком привидеться с перепою, коим грешил каждый третий, как только узнали, что эта зараза, поднимающая мертвых, передается по воздуху. Вот и пытались дезинфицироваться домашними методами, а ничего умнее, чем ужираться самопальной самогонкой, не придумали.
– Макар Андреевич, да мы-то сделали, но людей очень мало. Да и детей в школе практически нет – родители не отпускают.
– Понятно. Я их понимаю – сам бы своих не отпустил… если бы… – Бебешко на какое-то мгновение замер, уставился взглядом в одну точку и замкнулся в себе. Потом вздрогнул и будто бы очнулся. – Ладно! Давайте действовать, времени в обрез. Фомин, что у нас с горючкой?
Надо сказать, что на территории поселка было две автозаправочные станции – одна крупная, вторая так себе… мелкашка. Но обе АЗС сразу же взяла под контроль новоявленная власть, несмотря на протесты персонала, который уже готов был нагреть руки на дармовом топливе. Но с предприимчивыми Остапами Бендерами особо не церемонились – за шкирку выкинули, предложив напоследок вступить в ряды правоохранительных органов.
Старая, изъеденная ржавчиной заправка с торчащими из бетонных плит арматуринами, со всего одним заправочным автоматом не первой свежести, была заполнена на три четверти – незадолго до начала Беды ее как раз пополнял бензовоз.
Вторая же – с логотипом крупной нефтяной компании, с чистеньким бело-синим строением, обшитым пластиком, похожая на новогоднюю елочную игрушку, была полна только наполовину. Но даже половина при тех объемах подземных резервуаров, что хранили в себе бензин и дизельное топливо, составляла больше, чем весь запас на первой заправке.
По предварительным подсчетам, на малой АЗС имелось около шестидесяти кубов топлива, из них дизеля – пятнадцать кубов, на крупной АЗС полностью было заполнено одно из трехсотчетырехкубовых хранилищ ГСМ. Второе было практически пустым, а показатели количества топлива в третьем хранилище говорили о наличии шестидесяти кубов горючки. Помимо трех стокубовых резервуаров на этой заправке имелось еще пять двадцатипятикубовых резервуаров, заполненных в разной степени. Итого в общей сложности в наличии дизельного топлива насчитывалось чуть более семидесяти кубов, а бензина перевалило за две сотни кубометров.