Первый ученик
Шрифт:
— Пока не родился император Керифонт? — не утерпел мальчик.
— Да, — согласилась мать, — Но тогда он еще не был императором. Он был простым человеком, который понял, что может прогонять блуждающих, может причинять им боль, может….
— Убивать призраков! Х-дышь! — пацан взмахнул рукой, имитируя удар.
— Да. Но он был один. А один не может спасти всех, не может быть повсюду.
— И тогда он отдал свою силу камню, — юный слушатель, как-то разом сник, эта часть легенды ему не очень нравилась.
— В горах, на самой-самой высокой вершине люди нашли
— А почему? – пацан заерзал и бросил еще один взгляд на Макса, — Почему призраки не могли подойти к камню? Он был волшебный?
— Наверное, Вить, а может горы — это слишком высоко для них.
Юный псионник подумал и кивнул, соглашаясь. Грош отвернулся. Всего лишь легенда, ей не обязательно быть логичной, достаточно быть красивой.
— Керифонт добрался до камня и….
— А как же семь дней? — перебил сын, — Ты должна была сказать, что он шел семь дней, и семь ночей, не ел, не пил не спал.
И сдох, - мысленно закончил Грош легенду. В таком варианте она понравилась ему больше.
— Тогда рассказывай сам, — предложила мать.
— Нет, ты, — мальчишка, в знак примирения, положил голову ей на колени.
— Он шел семь дней и не остановился пока не дошел до вершины.
На своих двоих, на вершину, за неделю? — подумал Макс, — Супер-герой, не иначе.
Парень поймал себя на том, что качает головой, глядя на смущенного толстого парня, который достал очередную куриную ножку. В детстве все звучало не так плохо, как сейчас.
— Когда Керифонт увидел камень на вершине, силы его были на исходе. Он понял, что кристалл предназначался ему, а он кристаллу.
— Мам, — робко прервал парень, — А откуда он это узнал?
— Иногда, малыш, люди просто знают. Вырастешь — поймешь.
Грош повернулся, и увидел, как мальчик сморщил нос, задумался на секунду, а затем кивнул. Его полностью устроил это обещание. Взрослые кажутся детям великанами из сказки, кажутся чем-то большим, чем являются на самом деле, кажутся обладателями других тайных знаний.
— Керифонт из последних сил поднял руки и положил их на нагретый солнцем камень, — женщина положила руку на голову сына, — И камень впитал его силу, из золотого став красным. Защитник потерял сознание, войны нашли его спустя два дня.
А чего не через две недели? — Макс ухмыльнулся, — Хватились, значит. Единственный защитник человечества лазает по горам, а им и горя мало.
— И войны спасли его, — голос пацана дрогнул, словно он слушал эту историю впервые.
— Спасли. Они принесли его назад. И камень тоже. Но лишь спустя время все узнали, что Керифонт сделал для них, и что сделал камень для гор. Каждый, кто коснулся прозрачных граней стал псионником. Все войны сменявшие друг друга у носилок Керифонта, по очереди несли кристалл, и он наделял их силой. Он впитал силу одного, умножил ее и разделил между людьми и камнями. Целый отряд стал пси, а все камни найденные в горах стали отражением, первого кристалла. Они тоже стали защитниками, кад-артами, и выбирали
— А Керифонт? — грустно спросил мальчик.
— Они лишился силы навсегда, — ответила мать, — Но люди в благодарность за жертву избрали его императором.
Ну, предположим не императором, а князем, - мысленно возразил Макс, — Императором стал его праправнук, огнем и мечом присоединивший к землям отцов Ладию, Перискор, Винию, Бронер[13]. Да и с избранием все не так просто, ведь откуда-то Керифонт взял своих воинов.
— С тех пор в роду императоров рождались только люди.
— А камень? — юный псионник приподнял голову, — Куда делся камень?
— Говорят он храниться в императорской сокровищнице.
— Он по-прежнему волшебный?
— Думаю, да, — мать взлохматила каштановые волосы.
Хороший камушек. Заверните два. Грош побарабанил пальцами по подлокотнику.
Автобус фыркнул и заурчал двигателем. Пассажиры радостно загомонили, мальчишка подскочил на месте и завертел головой, женщина улыбнулась.
До Троворота оставалось еще полтора часа.
Мать была бледна, но относительно цела и слава императору не собиралась умирать, пусть конструкция вокруг ее колена и выглядела устрашающе.
— Максим, — она протянула руки, и он присев рядом, положил на них голову, совсем как тот мальчишка из автобуса. В основном потому, что не хотел видеть, как она постарела за прошедший год, как новые морщины расчертили лицо, как резко обозначились скулы, набрякли веки, посветлели некогда такие же темные, как у него глаза. Пока он был рядом, изменения казались незаметными, нарастая слой за слоем, словно годовые кольца у деревьев, но стоило ему уехать, и все изменилось. Они изменились — она, он, отец. И он не хотел, что бы она увидела отражение этих перемен в его глазах.
Она не имела права стареть. Мысль достойная шестилетнего мальчугана, а не лба под метр восемьдесят ростом.
— Как ты? — глухо спросил он
— Ничего, Макс, уже ничего.
— Как это случилось? — прозвучавшая помимо воли резкость в его голосе, заставила женщину на соседней койке вздрогнуть.
— Да, глупость полная. Несла пакеты с продуктами, устала, в голове лишь одна мысль, что сериал вот-вот начнется, ну, и поставила ногу мимо ступеньки. Сама виновата.
Грош поднялся и посмотрел матери в лицо. Она отвернулась.
— Тебя надолго отпустили? — быстрый вопрос, словно мать опасалась, что он начнет задавать свои.
Раньше она не спрашивала, она просто радовалась, что он рядом. Вероятно, детство кончилось, и не тогда, когда офицеры забрали его из дома, оно кончилось сейчас, от этого неловкого, неуместного вопроса.
— У меня есть время проследить, что бы это не повторилось, — он встал, посмотрел на съежившуюся на сером казенном белье женщину, и почувствовал себя взрослым, почувствовал великаном из сказки. Когда все успело так измениться?