Первый удар (сборник)
Шрифт:
Среди миллионов жертв великих битв Великой войны подавляющую долю составляли представители именно пролетариата, то есть рабочих и крестьян. Трагические результаты пандемии так называемого «испанского гриппа», обрушившейся на мир в последовавшие за заключением мира годы еще более углубили начавшийся по всей Европе процесс либерализации общества. В какой-то мере произошедшее оказалось сходным с последствиями эпидемий чумы, натуральной оспы и холеры, раз за разом выкашивавших в Средние века беднейшие слои населения Европы. Уцелевшие крестьяне и мастеровые, используя возникший дефицит рабочих рук как средство давления на своих сеньоров, сумели добиться от последних значимых уступок – что и привело в итоге к появлению в Европе первых ростков истинной демократии. Аналогично, вызванный наиболее кровавой на этот момент войной и последовавшей пандемией дефицит рабочий силы (относительный,
Должен признаться, что начав анализ чисто военных аспектов ситуации, сложившийся на исходе Великой войны, я так и не смог избежать соскальзывания в плоскость обсуждения и политико-экономических аспектов. Обильно цитируя незаслуженно забытого в наши дни великого германского теоретика политэкономии К. Маркса, я, дав себе волю, мог бы выстроить всю цепочку предпосылок и следствий, сходящихся к тому, что мы имеем в настоящее время. То есть, к картине сливающейся в настоящее время в единое целое мирной, процветающей Европы, культурному, финансовому и промышленному лидеру мира. Однако нужды в этом нет: данная картина и без того понятна любому, кто изучал по крайней мере основы новой истории. Лондонский мирный договор 1921 года, подтвердивший и упрочнивший достижения Кильского мирного договора октября 1916-го и заложивший основу для формирования обновленной Лиги Наций, позволил сформировать структуру взаимовыгодных взаимоотношений между независимыми государствами, основанную на взаимных же обязательствах в отношении безопасности сторон.
В применении к этому новому фактору неоценимым оказались и Вашингтонский и Лондонский же договоры об ограничении морских вооружений, позволившие ведущим морским державам перенацелить без преувеличения грандиозные ресурсы со строительства нового поколения сверхдредноутов, линейных крейсеров и авианосцев на мирное строительство.
Увы, побочным эффектом этих договоров стало то, что оставшиеся в стороне от большой мировой политики Североамериканские Соединенные Штаты развязали «свой» виток гонки морских вооружений. Потеряв в результате казавшейся сначала выгодной политики изоляционизма темп развития и политический вес, САСШ, как известно, выбрали своим противником подписавшую Кильский и Лондонский договоры, но все же оставшуюся «на периферии» мирового сообщества Японию. Схватка за ресурсы Азии, начавшаяся в конце 30-х годов и едва не вылившаяся в новую Великую войну, послужила очередным важным уроком для многих. Именно она, при всей своей неприглядности, позволила заложить основу для окончательного формирования «цивилизованного», общепринятого представления о системе мировой безопасности и мерах ее обеспечения. Только объединенными усилиями всех ведущих государств мира, задействовавших полный спектр политических и военных мер, войну удалось остановить в момент, когда она готовилась выплеснуться из бассейна Тихого и Индийского океанов на побережья обеих Метрополий – японской и североамериканской.
Находясь на момент подписания Манильского мирного договора 1943 года в должности командира тяжелого крейсера Флота Открытого моря «Зейдлиц» (младшего флагмана 3-й оперативной группы Объединенной эскадры адмирала Фрезера), я имел возможность что называется «на собственной шкуре» прочувствовать то потрясающее ощущение единства, которое было присуще военным морякам европейских государств. Боюсь, тогда оно чувствовалось в некоторой степени сильнее, чем даже теперь.
Бортовая броня наших разрезанных на металл кораблей послужила в конце второго десятилетия ХХ века основанием для политических договоров, обеспечивших Европе прочный долговременный мир. Точно так же наша собственная кровь, наши порывы, амбиции и чувства послужили в середине того же десятилетия строительным материалом для будущего общего здания Европы, многие годы спустя окончательно сливающейся в единое целое.
История не знает сослагательного наклонения, и вероятно, с высоты сегодняшнего дня нелегко определить ту ключевую, поворотную точку, определившую дальнейший ход мировой истории таким, каким он был на самом деле. В конце концов, таких точек в истории человечества (и прежде всего – в военной истории) были десятки. Разгром «Непобедимой Армады», успех Конкисты, отступление Субудая и Бату-хана от стен Вены ради дележа империи Чингисхана, случайная гибель русского генерала Кондратенко под Порт-Артуром. Вероятно, большинство подобных событий только кажутся случайными. Уничтожение основными силами Флота Открытого
Хочу выразить уверенность, что мое письмо ни в коей мере не обидит как самого автора статьи капитана Джорин-Франсуазу ван дер Бургх, так и персонал редакции глубокоуважаемого издания. Наоборот, оно может послужить пищей для размышлений о необходимости более вдумчивой аналитической работы при подготовки статей, относящихся к настолько важной теме. Морское сражение, изменившее не только ход войны на море, но, возможно, и судьбу всего мира, достойно самого пристального внимания, и я надеюсь, что аспекты его истории будут еще не раз рассматриваться на страницах «Боевых кораблей» к вящей радости будущих поколений читателей.
С моими наилучшими пожеланиями,
Искренне ваш,
Клаус-Рихард фон Аугсбург, капитан-цурзее в отставке
Росток, Мекленбург, Германская Республика
Антон Птибурдуков
Первый удар
1
– Джентльмены, – произнес вице-адмирал сэр Ричард Норбрук, обращаясь к младшим флагманам и командирам кораблей своей эскадры, собравшимся в уютном адмиральском салоне Корабля Его Величества «Нельсон», – мне нет нужды особо останавливаться на политической ситуации. Она вам известна. Восстания большевиков в Германии, Испании и Латвии ввергли эти страны в состояние полной анархии и поставили под угрозу цивилизацию, собственность и законность. Гамбург и Киль уже в руках красных, по всей Германии идут их бои с националистами. Поляки под предлогом борьбы с большевиками ввели войска в Данциг и в настоящее время фактически находятся в состоянии войны со всеми германскими фракциями. Мемель захвачен взбунтовавшимися немцами. Во Франции беспорядки. Поступают сообщения о крупной концентрации русских большевистских войск на границе с Польшей и Балтийскими странами, над Ригой летают русские аэропланы. По всей Советской России идет мобилизация.
Можно с полной уверенностью сказать, что большевистские армии вот-вот вторгнутся в Польшу, Латвию, Литву и, видимо, Эстонию с целью социализировать эти страны и проложить дорогу на помощь немецким красным. Последние подстрекательские воззвания Коминтерна и речи московских комиссаров говорят сами за себя. Нет нужды говорить, какая угроза нависнет над всей культурной Европой и над европейским равновесием, если Польша и Германия попадут в руки большевиков. Правительство его величества полно решимости этого не допустить и дало мне соответствующие инструкции. Мы здесь, джентльмены, чтобы бросить на весы мощь нашей империи и зажечь перед большевиками красный свет. Британский лев должен снова рыкнуть, как в 1919 году…
Адмирал Норбрук прервался и подошел к открытому иллюминатору. Не по-северному яркое солнце заливало рейд Копенгагена, ослепляя до рези в глазах после полумрака салона «Нельсона». Серые громады линейных кораблей Флота Метрополии отчетливо рисовались в прозрачном воздухе на фоне башенок и шпилей старого города. У стенки порта было заметно столпотворение торопливо бункерующихся «алфавитных» эсминцев. Слева весь вид загораживала стоящая всего в паре сотен ярдов от «Нельсона» сундукоподобная махина корпуса «Фьюриеса», на котором происходила оживленная беготня, сопровождаемая звуками дудок и лязгом подъемников.
– Джентльмены, – продолжил адмирал, – наша задача состоит в ликвидации любой активности большевиков на море и обеспечении свободы морей на Балтике. Наше господство на море является ключевым фактором поддержки независимости Балтийских стран и Польши. Свободная Польша представляет собой несокрушимый бастион на пути большевистской орды в Европу, поляки это уже доказали. Поэтому мы должны быть готовы уничтожить любые корабли большевиков, которые показались или посмеют показаться в море западнее Ревеля. Я имею на это все полномочия. В случае необходимости я атакую их прямо в Кронштадте. Формального объявления войны не будет – да, похоже, сами комиссары в нем и не нуждаются. Мы должны действовать так, как действовал сэр Горацио в этом самом месте в свои самые славные годы.