Первый воин
Шрифт:
Мама слегка дрожащими руками вытащила из сумочки телефон и передала мобильник соседу. Но Алексей, как ни пытался, не мог попасть на кнопки старенькой нокии.
– Я помогу, – ласково улыбнулась мама, – диктуй номер.
Казалось, сосед держится в реальности из последних сил, мне даже стало немного стыдно, ведь я чувствовала себя так, словно всего лишь проспала сутки, а не валялась без сознания под завалами разрушенного торгового центра. Чувствовать вину за то, к чему я не имею никакого отношения, у меня давно вошло в привычку.
Мама объяснялась с кем-то по телефону, успокаивала, бегала уточнять какие-то вопросы у доктора; пришедшая ему на смену медсестра терпеливо перебирала страницы
«Не тот день» стал бы одним из тысячи других таких же неприглядных, как вся моя серая жизнь, если бы я не опоздала на пары. Электричка задержалась на восемь минут, а мой привычный маршрут рассчитан до секунды. Если бы декан – Татьяна Николаевна не поймала опоздавшую меня в коридоре и не велела после первой пары зайти в деканат. Если бы лекции по композиции не отменили, а эргономику не перенесли бы на вечер. Если бы университет не собирал ежегодную группу доноров для сдачи крови на станции переливания. Если бы я не согласилась без раздумий. Ведь когда была совсем маленькой, мы с мамой попали в аварию на машине, и ей тогда потребовалась кровь. Наша группа редкая, а я страдаю гиперответственностью. Если бы нас не набралось так много – студенты со всего университета и преподаватели, что очередь в процедурные растянулась на несколько часов. Если бы я выпила всего один стаканчик чая вместо двух по настоянию медсестры из-за моего низкого давления. Если бы меня не увели под белые рученьки после теста на группу крови сдавать в отдельную процедурную для редких экземпляров. Если бы я не забежала по дороге к метро в торговый центр из-за двух стаканчиков чая. Если бы позабыла дома очки, которые любят потеряться в самый неудобный момент, и не увидела яркую вывеску «Мармеладный замок». Если бы не захотела побаловать нас с мамой горьким шоколадом. Если бы не получила неучтённые в бюджете на этот месяц «пайковые» за кроводачу. Если бы хотя бы раз споткнулась на всём этом пути, как со мной происходит повсеместно. Если бы что-то немного пошло по-другому. Если бы… Если бы.
– Ася, – позвала мама. Она тихонько присела на краешек моей постели и так по-детски наивно заглядывала в мои глаза. – Милая, тебе что-нибудь хочется?
Мама плохо справляется со стрессом, у неё вся душа наружу, чуть что дрожит как осиновый листочек на ветру. Я потянулась к ней, желая успокоить, но едва коснулась её хрупкой ладони, как мой висок прострелила ослепляющая жёлтая молния. Меня парализовало разрядом электричества, и сотни мигающих мушек заполонили реальность. Время словно застыло, воздух стал густым и вязким. Крохотные мушки взрывались в голове странными, неразборчивыми картинками. Где-то мелькала мама, какие-то незнакомые люди, безжизненное лицо Ангела, покрытое копотью и пеплом. От последней картинки я вскрикнула.
Мама резко отпустила мою ладошку и в панике отскочила, кинулась в коридор за помощью. Время вернулось в своё привычное русло. Вспышки из странных картинок стихли.
– Ася, девочка моя! Болит? Где болит? Фёдор Степанович!
Мама вернулась в палату вместе с тем самым доктором, что осматривал меня ранее. Я зажмурилась, прижав ладони к вискам. Стиснула их пальцами так крепко, чтобы удостовериться, на своём ли положенном месте находится моя голова.
– Ну-с, барышня, давайте-ка посмотрим, что с вами приключилось.
Доктор поводил миниатюрным фонариком перед моим лицом, проверяя глазное дно, где-то пощёлкал, попросил проследить за его руками, даже высунуть язык. Я машинально повторяла все указания, но перед глазами так и стояло лицо того самого Ангела
– Что ж, не вижу ничего криминального. Сильные головные боли и даже мигрени – распространённое явление при сотрясении, но контрольное МРТ у нас всё равно в планах. Я уже назначил препараты для поддержания нормального давления, а ещё мы дополним их диетой для восстановления объёма крови. С обильным питьём пока повременим. Ольга Александровна, девочке нужно время, здесь она в надёжных руках, а пока я вынужден вас покинуть. Петру привет.
Доктор бодро развернулся на пятках и умчался, словно вихрь, уже к другим своим пациентам. Мама отошла к окну и тихонько заплакала. Я поняла это лишь по тому, как задрожали её плечи и изменился наклон головы.
– Мам, я же в порядке, кольнуло что-то вот, я и…
– Нет-нет, Асенька, не надо. Пусть сегодня в нашей семье я побуду защитницей, – ответила мама и повернулась ко мне. Её глаза блестели от слёз, но на губах показалась робкая улыбка. – Это стресс так выходит. Я только сейчас поверила, что ты осталась со мной, и поняла, как мне повезло.
– Много… – я не решалась произнести это страшное слово «погибло», но мама всегда понимает меня с полуслова.
– Много, – она кивнула и заплакала, теперь уже не таясь.
Глава 2
Притихший сосед по палате, кажется, смотрел куда-то в потолок, точно глаза его остекленели. Без очков мне было сложно понять, что за эмоции сейчас на его лице. Рад ли он оттого, что выжил, или устал, или ему больно. Не знаю, слышал ли он мамины слова или, так же как и я, пытался понять, что за нелепая последовательность случайных «если бы» привела его сюда. Сглотнула застрявший в горле ком. Я не могла плакать. Ещё одна странная особенность то ли моего мозга, то ли глаз – я не умею плакать. Могу впадать в ступор, ярость или истерику, а вот слёзы к этому не прилагаются. Может, поэтому людям рядом со мной некомфортно? Может, им не хватает эмпатии?
Я не умею быть сентиментальной и милой, как остальные мои ровесницы. Не знаю, как правильно сопереживать чьему-то горю. Мои неловкие попытки кого-то подбодрить обычно жалкие и неуместные, такие же, как я сама.
Я почему-то выжила при взрыве в торговом центре, а кто-то – нет. Вот, казалось бы, сейчас меня должна захлестнуть волна эйфории, неуёмной жажды жизни и благодарности Всевышнему. Сейчас, ещё минутка, и произойдёт полная переоценка приоритетов. Я пойму, что вселенная любит меня и послала второй шанс. Чтобы что? Может, это последствия шока, но мне горько и страшно. Какую же невыносимую ответственность перед погибшими возложили на мои плечи.
Я, наверное, сама должна как-то оправдать этот шанс, доказать, что теперь существую не напрасно. Но, боюсь, мне нечего предложить: я пустое место, непримечательная серость. На планете есть только один-единственный человек, для которого моё существование необходимо – это мама. Я посредственный художник, по словам преподавателей; серая мышь, по мнению однокурсников; невоспитанная грубиянка, по отзывам соседей; я малоэффективный налогоплательщик и бесперспективный потребитель. Пустое место.
Легла на постель и, так же как мой несчастный сосед, уставилась в потолок. Белое чистое полотно перед глазами навеяло только одну печальную мысль, что Ангел из моего сновидения вовсе и никакой не воин в сияющих доспехах или небесный защитник. Это, скорее всего, кто-то из пострадавших, наверное, самая обычная девушка. Почему же я не могу забыть её лицо? Почему из сотен посетителей торгового центра, что встретились мне «не в тот день», именно Ангел засела занозой в сознании? Выжила ли она, здесь ли она?