Перышко из крыла ангела
Шрифт:
— Здравствуйте… Я могу чем-то помочь? — не хватало только присесть в реверансе.
Таких больших глаз Лукреция не видела никогда. Хорошо еще, что Кристиан не был женщиной и не завизжал от ужаса и неожиданности.
— Это кто?
— Я… — ответила Лукреция и слегка пошевелила ветками.
— Кто ты? — спросил он.
— Мы с вами незнакомы, хотя немного знакомы… косвенно. Я, конечно, не знаю, помните ли вы меня или нет, знакомство было шапочное, — расшаркивалась Лукреция.
— Кто ты, черт возьми? И что
— Не маскарад, а Новый год, — нахмурилась Лукреция, хоть этого Кристиан видеть не мог. — Я из ансамбля «Рябинушка». Ну, помните, солистка? Я не очень удачно выступила, вы были ошарашены или ошеломлены, — продолжала представляться она.
Кристиан уставился на нее:
— Лукреция?!
— Вы даже имя мое запомнили?! — удивилась она.
— Имя запоминающееся. Это серьезно вы? Сначала береза, теперь елка… Вы что, преследуете меня в виде деревьев? — спросил он.
— Много чести! Нужны вы мне! — фыркнула Лукреция. — Еще преследовать его! Вы же не человек, вы зверь! Взять и вот так разрушить судьбу целого ансамбля!
— Я так и знал! Теперь вы будете меня упрашивать пустить этот ужас за границу? — хмыкнул Кристиан.
— Почему ужас-то?! Там ужасом только я была! А девочки при чем? А я обещаю вам, что никуда с ними не поеду! — воскликнула Лукреция.
— Вы же солистка.
— Да не солистка я! Я там случайно оказалась! — И Лукреция попыталась стянуть костюм елки. Зазвенели бутылки.
— Что это? — спросил Кристиан.
— Да так, еда, выпивка… Мы с подругой хотели отпраздновать…
— Кто у нас подруга? — спросил Кристиан, с большим интересом глядя на Лукрецию.
— Снеговик, — сглотнула Лукреция.
— Понятно! — кивнул Родионов. — Вас наняли ростовыми куклами, а вы, значит, наворовали еды и выпивки и решили здесь уединиться? Молодцы! Вы не только алкоголичка, но еще и мошенница!
— А чего это вы меня все время оскорбляете? — обиделась Лукреция. — По-моему, вы сейчас не в том положении…
— Хорошо, что заметили! — усмехнулся Кристиан. — Помогите мне! А о трудоустройстве вашего коллектива мы поговорим в другое время и другом месте.
Лукреция наконец-таки стянула костюм елки и осталась в тонком облегающем платье цвета кофе с молоком. Но не это бросалось в глаза, а стоящие дыбом волосы и размазанная по потному лицу косметика. В общем, видок был еще тот. Кристиан просто залюбовался, хорошо, что вслух ничего не сказал.
— А чем я вам помогу? — спросила Лукреция. — Могу покормить, могу дать выпить. Перед смертью, так сказать. Но ключей от наручников у меня нет.
— Наручники я сам сниму, — буркнул Кристиан, резким движением вывернул руки вперед и примерно секунд тридцать напрягал мышцы так, что разорвал стальные оковы.
Настала череда Лукреции открыть рот.
— Ничего себе. Как это вы?
— Занятия йогой
— Почему же вы дали себя захватить? — поинтересовалась она. — Сразу бы так.
— Когда пистолет приставлен к голове другого человека, легче подчиниться и придумать что-нибудь уже после, — ответил Родионов.
— Пока вы лежали в отрубе, они сказали, что всех стариков и обслуживающий персонал отведут в соседний старый корпус и там сожгут заживо, — сказала она.
— Вы серьезно?!
— Такими вещами не шутят, — ответила Лукреция.
— Совсем осатанели, фашисты! Решили взять деньги и не оставить никаких свидетелей? Они расстреляли двух моих людей в упор!
— Вот они и сказали, что им терять нечего.
— Дайте-ка мне бутылку! — сказал Кристиан.
— Я вам не секретарша. Откуда такой приказной тон? — фыркнула Лукреция.
— Да я бы застрелился, если бы вы были моей секретаршей. Хорошо, дайте мне бутылку с коньяком, пожалуйста.
— Пожалуйста, — подала ему бутылку Лукреция.
Кристиан открыл ее и отпил прямо из горла. Лукреция проделала то же.
— Ну! Что теперь? — спросила она, пошатнувшись. — Помощи ждать не от кого…
Кристиан усмехнулся.
— Давайте, спасайте стариков! Вы же мужчина! — напутствовала она Кристиана.
— Слушаюсь, мой генерал. Только дверь железную мне не вынести, а окон тут нет, — развел он руками.
— И что делать? — снова спросила Лукреция.
Кристиан отнял у нее бутылку и снова отпил.
— Вы будете спокойно пить, когда там убивают ни в чем не повинных людей?! — возмутилась она. — Вот в этом и вся ваша благотворительность! Да вам на людей наплевать! Главное, пыль в глаза пустить! Для галочки отметиться!
— Ага! — ответил Кристиан и принялся рыться в пакетах. — Ветчинкой закушу! Ты не возражаешь, елочка моя новогодняя?
Лукреция нахмурилась и, сев у стены, с большим недовольством наблюдала, как этот красивый наглец поглощает еду и пьет коньяк.
— Ваша последняя трапеза, — мрачно сказала она ему.
Кристиан улыбнулся.
— Она и для вас последняя. Присоединяйтесь! — подмигнул он ей.
— Спасибо. Аппетита нет.
— Зря. Еда хорошая и коньяк тоже, — нарочито громко чавкал Кристиан. — Не надо уходить в злобе.
Лукреции захотелось запустить в него чем-нибудь потяжелее.
После того, как полбутылки было осушено, Кристиан посмотрел на сжавшуюся и злую Лукрецию и начал раздеваться. Сначала она не придала этому никакого значения, хотя смотреть на это спокойно было нельзя. «Не хватает только медленной музыки», — подумала Лукреция. Но когда Родионов обнажил торс, она не выдержала.
— Вы что это делаете? Зачем раздеваетесь? Здесь не жарко! Эй, Кристиан! Как вас там по отчеству? Вы что творите?! Прекратите немедленно!