Пес бездны, назад!
Шрифт:
Марина Александровна, как звали психолога, вроде бы сочувствовала и вроде не сомневалась, но каждый её вопрос казался девочке с какой-то подковыркой. Как будто ей не верили. Как будто подозревали в том, что она всё придумала.
— То есть, вам скинули геолокацию, и вы поехали в незнакомое место? — уточняла Марина Александровна.
А девочке казалось, что в конце звучит «как дура».
— Осения Романовна, покажите, пожалуйста, геолокацию, — попросила следователь.
Девочка трясущимися руками вытащила телефон, открыла мессенжер и замерла, глупо хлопая
«Привет, у меня в субботу др. Будет весело. Приходи. Можно без подарка. Камиллы не будет». «Ну так чё? Будешь?» И никакой геолокации! Дальше следовал только её собственный ответ: «Иди ты» с указанием куда. Стикер Витэля с повешенным и шутливое: «Не душни». Грубый ответ Осени: «Это я душню? Козёл». Его: «Да ладно тебе. Я извиниться хотел». И последнее из написанного: «Засунь свои извинения, знаешь куда?»
И всё. Дальше только треки песен. И только с номера самой Осени. Ни «Одуванчика», ни…
— Он всё удалил, — прошептала Осень.
Вскочила и закричала:
— Козёл! Какой же он козёл! Он всё удалил!
Алиса тотчас обняла сестру. Следователь вздохнула:
— Осения Романовна, не волнуйтесь так. Жаль, что вы переписывались именно в этом мессенжере. Даже по запросу прокуратуры коды нам не дадут, и нельзя будет восстановить удалённое. Но вы же помните адрес? Сможете показать, где всё произошло?
Адреса, Осень, конечно, не знала. Но показать, конечно, могла.
Правда, как оказалось, дом, в котором всё произошло, вчера сгорел. Совсем. До углей.
Отдельной мерзостью стал осмотр медицинского эксперта. Девочка пыталась отказаться, объясняя, что самого полового акта не произошло, но следователь пояснила, что любые синяки и ссадины важны, как свидетельство принуждения.
— То есть, — задыхаясь уточнила Осень, — вы думаете, что я… что добровольно… что сама…
Её долго успокаивали и снова отпаивали.
И сейчас, уже после поездки, Осения бессильно лежала на кровати и слушала музыку в наушниках. Алиса пыталась утешить сестру, но младшая попросила старшую оставить её в покое. А в ушах у неё звучало снова и снова: «И откуда же явился этот ваш молодой человек? Как оказался в доме? Как фамилия и отчество у Якова? Год рождения? Как давно вы его знаете?»
Ей пришлось лгать, что она не знает ничего и видела Эйя впервые. И тотчас Осень почувствовала на себе пронзительный взгляд психолога…
— Осень, — в дверь комнаты постучали, — ужинать будешь на кухне или тебе в комнату принести?
— Я не хочу. Оставьте меня все в покое!
«Хочу умереть», — мрачно добавила девочка про себя. И вдруг телефон издал писк. Осень угрюмо тыкнула во всплывшую смс-ку. «Спустись». Сердце скрутил ужас. «Это Витэль… Или те парни. Меня хотят убить!» Девочка смотрела на одно-единственное слово, словно на скорпиона, который мог ужалить её через экран, пока с того же неизвестного номера не пришла ещё одна смс: «Эй».
Осень вскочила, накинула куртку, натянула кепку, выбежала из квартиры, вызвала лифт.
На качелях перед домом её ждал Эй. Яша. Стоимённый «бог», который червь. И Осень вдруг почувствовала, что сегодня прекрасная погода, на небе — солнце, деревья начинают золотиться, и не надо идти в школу.
Эй листал телефон, качаясь на одной ноге.
— Привет, — шепнула она, несмело подходя.
— Привет, — улыбнулся он и поднялся. — Покачать?
Осень подозрительно уставилась на него:
— Ты с чего это такой добрый?
Эй рассмеялся, засунул телефон в карман:
— Учусь с детьми общаться.
— Ты меня всего на четыре года старше!
— На восемьсот четыре, — парень издевательски прицокнул. — Почти восемьсот пять. Ладно. Я попытался. Что на тебе за кринжовая одёжка?
— В полиции забрали ту, которая была на мне в день насилия. Вроде как это улики. Единственную, в которой я ушла из дома. Алисе пришлось бегать в ближайший магазин, чтобы купить замену.
— Значит, ты всё же не передумала насчёт полиции?
— Нет. Кстати, они спрашивали о тебе.
— И?
— Я сказала, что мы не знакомы, — в горле застрял ком, и Осени понадобилось время, чтобы продавить его. — Сказала, что не знаю, откуда ты, и… И мне не верят. А я даже твоего настоящего имени не знаю!
— И не надо тебе. Но сейчас я — Яков Тимурович Тявкин.
— Тявкин? Серьёзно? — она рассмеялась, недоверчиво глядя на него.
Эй хмыкнул. Девочка всё же села на качели, и парень принялся их раскачивать.
— Почему бы нет? Мило ж. Няшно. Должно же быть во мне хоть что-то милое? Две тысячи второго года рождения. Учусь в Лесотехническом университете. Это чтоб военкомат не докапывался. Не то, чтобы я вот прям против немного повоевать, но сейчас у меня другие дела.
— А как же сессия? Тебе ж придётся…
— Кто сказал, что я задержусь до следующего года? Скажи лучше, с какого момента ты помнишь Алису? Что ты про неё помнишь, например, из того, что было год назад?
Осень насупилась.
— Ей двадцать семь. Она уже старая для тебя.
— Вот же попадос, — рассмеялся Эй и натянул ей кепку на нос: — одна — слишком старая, другая — чересчур молодая.
Девочка сердито поправила козырёк.
— Перестань! Если тебе нужна Алиса, иди и спроси её обо всём сам! А вот так, через меня, подкатывать не надо!
Эй посерьёзнел, присел на корточки перед ней, удерживая качели за цепь, заглянул в насупленное лицо:
— Мне не нужна Алиса. Честно. Мне вообще никто не нужен. Некоторые называют меня «Псом». Как думаешь, почему?
— Откуда мне знать? Я бы тебя назвала волком. Ты мне, кстати, снился в виде волка… И когда я первый раз увидела тебя в зеркале, тоже…
— Умничка. Всё так. Так вот, псом меня называют за острый нюх и стальную хватку. Я никогда не собьюсь со следа и никогда не выпущу жертву из клыков. Конкретно сейчас я ищу одного человечка. Очень важного человечка. И я напал на его след. Так получилось, что на этой тропе потопталась и твоя сестричка. Она мне не нужна. Но мне важно кое-что понять. Помоги мне, Осень. А я, если пожелаешь, пойду в полицию и стану твоим свидетелем.