Пес бездны, назад!
Шрифт:
— Перестань! — смеялась она, пытаясь вырвать руки.
На рассвете они вышли на набережную залива. Эй, посадив девушку на гранитный парапет, сбежал вниз, но вскоре вернулся, схватил Осень за руки, потянул за собой. Ошалевший сонный мужик внизу рядом с небольшим катером тупо смотрел на странную парочку. Эй шутливо поклонился девочке, прижав левую руку к сердцу, а правую отведя в сторону, помог забраться на борт. Запрыгнул сам, взвёл мотор, и катер рванул на запад.
— А как ты… — крикнула Осень ему на ухо, обхватив парня за талию.
Тот обернулся. Растянул
— Я его купил. Ты когда была в Кронштадте в последний раз?
В продуваемом всеми ветрам городе-порте они гуляли недолго. Осень как-то сразу сникла, ноги словно налились чугуном. Голова потяжелела. Девочка шла и ныла, что ей холодно, и улицы грязные, и… Эй хмыкнул, достал смартфон и снял квартиру буквально в пару кликов. А затем вызвал такси.
«Хорошо жить с безлимитной кредиткой, — думала Осень, поднимаясь по сбитым ступенькам вонючей лестницы. — Когда ты можешь просто в три раза переплатить, чтобы не ждать обозначенных сроков». К её удивлению, Эй продемонстрировал хозяину паспорт.
— Я думала, у тебя таких документов не водится, — прошептала она изумлённо, когда они остались одни.
Эй фыркнул.
— С чего бы? Странные мысли.
Вода в душе оказалась едва тёплой, и Осения, быстро завершив водные процедуры, забралась на широкую двуспальную кровать, закуталась в несколько пледов и уставилась на экран телевизора, в котором уютно трещал камин. Вернее, видео камина. Глаза девочки закрывались.
— Надо было просто отвезти меня домой, — проворчала она.
— Выспишься и отвезу, — серьёзно заявил Эй, сел на ковёр на полу, согнул колено, обхватив его рукой, и запрокинул голову на кровать. — Если тебя в таком виде увидит мать, будет много шума. Оно тебе надо? Во сколько ты обещала быть?
— Утром.
— Ну, позвони сестре и скажи, что задержишься.
Осень предпочла написать смс.
В квартире было уютно и тепло. Через опущенные жалюзи на окне свет проникал мягко и ненавязчиво.
— Почему ты о себе всегда говоришь плохо? — слабым голосом спросила Осень, чтобы хоть что-то спросить.
Парень оглянулся. У него были карие глаза, красноватого оттенка, похожие на перезревшую черешню. На челюсти алела ссадина, наливаясь синяком.
— Потому что я плохой, Осень. Ты даже не представляешь насколько.
— Ко мне ты добр.
— Ты — моя прихоть, — хмыкнул парень. — А ещё ты меня выручила из одной основательной проблемки. Ладно, ты совсем отрубаешься. Спи давай.
Вскочил, выключил телевизор и вышел.
Осень свернулась калачиком, закрыла глаза и провалилась в сон. И сотни рук из темноты схватили её, разрывая и лапая. Чьи-то острые когти зажали её нос, вцепились в волосы. Девочка забилась, захлёбываясь криком.
— Тш-ш, тише, — её встряхнули, и она увидела совсем рядом черешневые глаза. — Ты так полицию накличешь. А это нам совсем лишнее. Мне ещё не хватало обвинений в педофилии. Для счастья.
— Я засужу этих подонков, — всхлипнула Осень.
У неё тряслись губы и горели щёки. Эй хмыкнул:
— У меня был вариант получше. Я, пожалуй, схожу за успокоительным каким-нибудь. Аптеки, наверно, уже открылись.
Она вцепилась в его руки.
— Не уходи, — всхлипнула. — Мне страшно. Или я пойду с тобой и…
Девочка принялась сбрасывать пледы, но Эй лёг рядом поверх одеяла, сгрёб Осень, вместе с её коконом.
— Ну ок. Не уйду. Спи.
И Осень снова провалилась в сон.
Рук не было. Тьмы не было. Только снег. И столетние ели. И огромный волк, весело ухмыляющийся огромной клыкастой пастью. Но его девочка почему-то совсем не боялась. Она зарылась в серый мех, чуть-чуть пахнущий псиной, и смотрела, как с ватного неба, кружась, падает белый снег.
«Я их засужу», — подумала с ненавистью и шмыгнула носом.
Если вдруг читатель сомневается, что сцена насилия на даче могла иметь место в действительности и образы негодяев кажутся карикатурными, а их действия противоречащими здравому смыслу, то читатель может погуглить «насилие на вписках». Но не рекомендую. Это очень тяжёлая информация.
Глава 12
Бирюльки
Обратно они ехали на автобусе, уютно устроившись на парных мягких сидениях. Слушали музыку: сначала Летова, Башлачёва и кого-то ещё из плейлиста Эйя, а потом любимую Алёну из треков Осени. Девочка положила спутнику голову на широкое плечо и дремала. Он обнимал её, небрежно, возможно, лишь для того, чтобы просто куда-то девать правую руку.
Метро оказалось забитым: люди возвращались с дач. Эй и Осень смогли встать в уголке, прислонившись к дверям с надписью «не прислоняться». Парень обнял девочку, и усталая девятиклассница почти лежала на его груди. Движение электрички убаюкивало, голос певицы в наушниках сливался с музыкальными инструментами. Осень вздрогнула, когда Эй вдруг ожил и потянул её на выход. Захлопала сонными глазами.
Пересадка.
На Садовой, как обычно, было много народу. Девочку снова замутило. «Почему он не вызвал такси?» — подумала она, когда в новой электричке снова не оказалось сидячих мест. Ткнулась в его плечо и снова задремала.
Петроградка встретила парочку моросью и холодом. Осень проснулась. Эй держал её за руку, и его ладонь была широкой и очень горячей. Они шли по тёмному мокрому проспекту, и девочка послушно брела за спутником, не задавая вопросов. Перед самым домом парень вдруг остановился, обернулся к ней, взял за плечи и заглянул в глаза. Тени причудливо искажали его лицо.
— Подавать заявление в полицию — не самая лучшая идея, честно тебе скажу, — серьёзно сказал он. — Впрочем, поступай на своё усмотрение.
— Мы ещё увидимся? — её голос дрогнул, и Осень закусила губу.
Эй хмыкнул и ухмыльнулся:
— Зависит от твоего желания. Какие ж вы, девочки, всё-таки девочки.
В парадной оказалось темно. Видимо, лампочка перегорела. Осень замерла, внутренне сжавшись.
— Никого нет, — уверенно заявил парень позади неё.
— Откуда ты знаешь? — ворчливо отозвалась она.