Пёс империи
Шрифт:
– Профессор, а вы можете оставить здесь этих ваших пёсиков, и мы немного прогуляемся по набережной? – Кинт допил чай и поставил чашку на блюдце.
– Каких песиков? Аааа, – наконец сообразил тот, – могу.
– Давайте прогуляемся вдоль реки, сегодня теплая ночь.
– Что ж… идемте, только мне радо рассчитаться.
Шума на улице стало гораздо меньше, самые стойкие прожигатели жизни еще веселились и гуляли по городу, а буквально через три часа раздадутся первые гудки заводов, цехов и мануфактур. Кинт и Раттар медленно шли вдоль реки, по мощеной
– Итак, профессор, – Кинт указал рукой на дорожку вдоль невысокой каменной стены, отделяющей закованный в камень берег от набережной, и они медленно пошли вдоль нее, – каким образом вы получили документы от ныне покойного Дакта? Курьер, вы говорили, что видели курьера, как он выглядел?
– Молодой человек, немного старше вас, как мне видится… такой серый, неброский костюм… нет, к сожалению, ничего более об этом человеке сообщить не могу, он вообще как-то выглядел не очень запоминающимся.
– Понятно, – ответил Кинт, уже сообразив, о ком идет речь, – значит, две части трудов находятся в Решенце…
– Я тоже так думаю, но вот где третья?
– А какой вам интерес, если вы не обладаете первой частью?
– Вы знаете, – профессор остановился, оглянулся и даже заглянул вниз, на реку, – у меня недавно состоялся разговор, здесь, в Майнге…
– С этим курьером?
– Откуда вы знаете?
– Так о чем разговор? И как вы поддерживаете с ним связь?
– Он, знаете ли, сам меня находит… впрочем, это не сложно, я живу в гостинице при академии металлов, заодно перенимаю опыт преподавания, – на секунды профессор замечтался.
– А говорили о чем?
– Курьер сказал, что терратос Решенц готов предоставить свою часть трудов профессора Дакта и даже кое-какие материалы на основе горючего сланца.
– А вашу часть взамен не попросил?
– Нет, – профессор почесал лысый затылок.
– Что, доходит до вас?
– Это что же получается? У Решенца есть две части?
– Да, – спокойно ответил Кинт а потом спросил, – какие отношения между Северным терратосом и Решенцом?
– После Северной войны, как вы ее здесь называете, отношения прервались, но уже более двух лет мы снова активно сотрудничаем в области науки и обороны.
– Профессор, вы знаете, что такое война?
– Лишь по рассказам… но я знаю, что там убивают…
– Верно, убивают… Вот эта река, – Кинт остановился и облокотился на каменную стену набережной, – она несколько лет назад была красного цвета, а течение несло тысячи трупов Северян… Война это горе матерям, это поколения, что потом вырастают в ненависти, это сироты, которые никому не нужны! Это смерти, голод и разруха, профессор, и представьте, что среди всего этого, находятся те, кто на этом зарабатывает кесты, много кестов, настолько много, что они их даже не считают!
– Это вы к чему?
– К тому, что я не хочу видеть свою родную землю в полыхающем пожаре войны, которую кто-то стремится
– Но это уже произошло, свершилось открытие, проведены опыты и исследования! Вы не сможете предотвратить то, что неминуемо, кто бы и что бы за вами не стояли.
– Согласен, – Кинт вздохнул, достал из пенала последнюю сигару, разломил ее пополам и закурил, – но неминуемое можно отсрочить, и желательно на более долгий период.
– Даже не представляю, как вы это собираетесь сделать.
– С вашей помощью, отчасти. Вы готовы помочь, и ближайшие годы спокойно заниматься преподаванием или чем вы так увлечены?
– Не уверен, что моя помощь будет столь значительной.
– А вы попробуйте. Так что, мы сможем договориться?
– Я очень маленький человек в этом мире, я не шпион, я ученый!
– Я вам помогу.
– Чем же?
– Давайте поменяемся, вы мне вашу часть документов, а я вам другую, которую все ищут.
Глаза профессора округлились в удивлении.
– Они у вас?
– Не у меня, но я могу предоставить их копии.
– Это конечно… – профессор промокнул платком выступивший на лбу пот, – это меняет дело, но вам, какая вам от этого польза?
– У меня есть одна идея и если все получится, то никто будет иметь превосходства, а следовательно и война потеряет всякий смысл.
– А ведь действительно! Как же все-таки разумен и мудр император тарратоса Аканов.
В ответ Кинт лишь чуть улыбнулся… Он смотрел на темные воды реки, в которых отражались гаснущие звезды, его мысли перенеслись далеко на северо-восток, в маленький Конинг среди лесов на горных склонах. Он видел Сэт и маленького Дайма, что играли в мяч на заднем дворе… А потом вдруг всплыл из памяти Конинг времен Северной войны, с огромными воронками, руинами и горами трупов за баррикадами… Кинт развернулся к профессору и впился в него ледяным взглядом.
– Попади в руки его высочества Пинъе все части трудов Дакта, то он просто растопчет Северный терратос, а его города превратит в пепел. Так же поступит и ваш этот великий герцог севера Вегго, и император Решенца! – Кинт говорил тихо, но его слова заставили руки профессора снова затрястись, – и никто из них сам не полезет в окопную грязь, не будет вырывать редкие минуты, чтобы поесть похлебки из гнилья и потом немного поспать рядом с трупом товарища! Война перемалывает своими жерновами таких как вы, как я, наших детей…
– Детей… – подбородок профессора задрожал.
– Да профессор! Детей! У вас есть дети, профессор?
– Дд… Дочь… Совсем юная…
– Прекрасно! Рассказать вам, профессор, что происходит с юными девочками, когда армия победителя входит в город?
– Перестаньте! – профессор отшатнулся, попятился назад, но уперся ногами в низкую лавочку, которая стояла вдоль тропинки, едва не упал, но Кинт успел поймать его за руку.
– Так что, профессор, хватит у вас духа ради спокойной жизни вашей дочери и дочерей других отцов? – Кинт так и держал профессора за руку, не позволяя упасть.