Пёс имперского значения
Шрифт:
Подпоручик Букваренко задумчиво закурил папиросу и посмотрел вверх:
— Попробуйте подманить банкой шпротов.
— А получится?
— Раньше всегда получалось.
— Ну а если не поможет?
— Тогда столб спилить, а этого орла на гауптвахту.
— Может быть, сразу в дурдом отправить, Ваше благородие?
Букваренко многообещающе улыбнулся:
— Это само собой. Но сначала на губу!
Такс неторопливо бежал по обочине пыльной дороги. Крылья, конечно, штука хорошая, и не так грязно, но махание ими так утомляет, что постоянно хочется кушать. Вот и сейчас нужно что-то срочно перекусить. А штык… — он калорийный, но невкусный. На любителя, для тех, кто предпочитает острую пищу. Очень жаль, что не успел доесть икру. Зернистая…. Каждая икринка лопается на языке, наполняя рот восхитительным маслянистым соком….
Он повёл длинной мордой, нюхая воздух. Так, что имеется в наличии из съестного? Слева доносятся запахи от полевой кухни. Нет, это не подойдёт, у такс желудок нежный, к овсянкам с перловками не приучен. Пусть сами едят, вегетарианцы. Или вот прямо по курсу стадо овец пасётся. И что интересно — седло молодого барашка, да под достойным соусом, да в одиночку…. Поэма! Пиршество тела и духа! А вот лошадиное, как не приготовь, жрать невозможно. Жестковато, и постоянно то застёжки попадаются, то стремена.
А вот это чем пахнет, так знакомо и не очень приятно? Шпалы? Кстати, а их специально так обрабатывают, или потом сверху поливают? И вообще — что такое шпалы? Деревянные бруски, на которых лежат рельсы? Нет, камрады, вы абсолютно не правы в своей прозаичности и приземлённости. Это не просто деревяшки, это прямая дорога к вокзалу, где обязательно должен быть ресторан или буфет. Да и куда им подеваться, если в прошлый раз было и то и другое? И официанты там настолько любезны и предупредительны в своём стремлении помочь ближнему, что роскошный обед из семи блюд, заказанный тогда хозяином, обошёлся в сущие пустяки.
Денег у Такса не было ни копейки, ввиду отсутствия карманов, в которых оные полагается держать, но это его абсолютно не смущало. Во-первых, он надеялся на хорошую память местного ресторатора. А во-вторых, кто-нибудь видел жлоба, берущего деньги с голодной собаки?
Нюх не подвёл. Вот в той стороне от железнодорожного полотна значительно меньше воняет. Ну конечно же, при приближении к станции проводники запирают туалеты. Такс решительно выбрал направление и прибавил в скорости, подгоняемый недовольным ворчанием пустого желудка.
Житие от Гавриила
Мы опоздали совсем на немного, часа на три. Это Изя виноват, вернее его патологическая жадность. Ну взял бы литра на три поменьше, глядишь и хватило бы энергии на более прицельное десантирование. Я имею ввиду во времени, а не в пространстве. Тут как раз полный порядок — мы появились на окраине аэродрома настолько точно, что едва не попали под падающий телеграфный столб.
Не знаю, для чего его спиливали, но солдат, распевающий революционные песни с жутким литовско-немецким акцентом, явно собирался вить там гнездо. И зачем было мешать человеку? Ну поёт…. Ну сидит…. Может у него пора нереста наступила? Лето ведь на дворе! Щепка на щепку, бабка на репку, мышка на Жучку, дедка на…. Тьфу! Какая только гадость в голову не приходит. А всего-то один раз по возвращении посмотрел новости в телевизоре, да и то по служебной надобности.
Как бы то ни было — мы прибыли. Лаврентий вытащил из саквояжа новейший и наисекретнейший таксометр, беззастенчиво уворованный из лаборатории технического отдела, и нажал несколько кнопок. Прибор обнадёживающе запиликал и засветился.
— Ну чего там, Палыч? — Изя нетерпеливо заглядывал через плечо.
— Да погоди ты, — Берия был невозмутим. — Сейчас поймаем направление движения и эмоциональный след. Ага, вот оно и есть.
На таксометре появилась зелёная стрелка, указывающая в сторону города, а потом послышался тревожный прерывистый гудок и замигала красная надпись — "Хочу жрать!" Лаврентий бросил на нас обеспокоенный взгляд. Не знаю, как у него это получилось одновременно, так как Изя стоял сзади, но получилось.
— Я бы порекомендовал поторопиться, Гавриил Родионович. Последствия могут быть непредсказуемы.
— И я про то же, согласился Израил, поднимая на плечо громадную сумку. — Пошли быстрее.
Но минут через пятнадцать его мнение кардинально изменилось. Изя матерно отзывался об изобретателях железной дороги, расположивших шпалы самым неудобным образом. Если наступать на каждую, то передвигаться мелкими семенящими шагами очень неудобно. А через одну — длины ног не хватает. Я дипломатично умолчал о том, что прекрасно знаю, с чьей именно подачи была расширена колея и уменьшено расстояние между шпалами. Только посоветовал матерящемуся напарнику:
— Баул свой выбрось, полегче будет.
От возмущения и негодования он покраснел, едва не выйдя из режима невидимости, и упрекнул:
— И это я слышу вместо благодарности?
— Тебе, быть может, ещё и премию выписать?
Напарник поправил сумку на плече, потом, не выдержав, поставил её на землю с такой силой, что содержимое её протестующее зазвенело.
— Осторожнее, Изяслав Родионович, — забеспокоился Берия.
— Один ты меня понимаешь, друг Лаврентий, — Изя отработанным долгими тренировками жестом промокнул выступившие слёзы шёлковым платочком с монограммой княгини Волконской. — А то этот сатрап….
Договорить он не успел. Из ближайших кустов на полотно выбежала троица весьма подозрительных личностей. Один остановился, чуть не сбив нас с ног, и начал осматривать местность в театральный бинокль, а двое других упали животом на насыпь принялись сноровисто подкапываться под рельсу.
— Лесные братья, — усмехнулся Лаврентий Павлович. — Они бы ещё с дамским лорнетом сюда пришли.
— А чего, они и в самом деле родственники? — Изя оглядел мужиков. — Не похожи.
— Ты что, историю совсем не знаешь? — Берия удивлённо поднял брови.
— Я её делаю, этого достаточно, — Израил с гордым видом сплюнул на сапоги наблюдателя.
Тот опустил голову, покрутил ей, а потом поднял лицо к небу, отыскивая наглую птичку. Лаврентий Павлович походя ткнул указательным пальцем под удобно подставленный кадык, а напарник, не долго думая, с силой саданул "лесного брата" в печень.
— Убьёшь ведь, — покачал я головой.
— Уже, — ответил Изя, выдёргивая тонкий стилет. — По законам военного времени.
— Могли бы допросить. Кто? Откуда? Зачем?