Пес, который говорил с богами
Шрифт:
— Да, — ответил он, — собака здесь.
Он кивнул в сторону лаборатории. Элизабет прижала руки к груди.
— Спасибо! Спасибо огромное, что сказали мне, я вам так признательна.
Том попытался уйти, вежливо кивнув.
— Стойте! Подождите! Могу я задать еще один вопрос?
Том остановился, всем своим видом давая понять, как ему не нравится, когда вмешиваются в дела его работодателя.
— Что вы с ним делаете? Вы знаете, какого рода исследования?
Взгляд молодого человека стал другим — казалось, только сейчас Том впервые ее увидел.
— Доктор Севилл проводит базовые исследования, — ответил он осторожно, дипломатично, отстранение Элизабет изменилась в лице.
— Мне это ничего не говорит, — сказала она с притворным смущением, надеясь вызвать у него улыбку. Его лицо по-прежнему ничего не выражало.
Ассистент колебался, и у нее мелькнула мысль, что он хочет сказать что-то еще. Затем он, похоже, передумал и повернулся уходить.
— Я люблю эту собаку, вот и все. Я просто хочу знать, что с ней все в порядке, понимаете?
Отчаяние захлестывало Элизабет. Том очень тихо вздохнул и повернулся к ней, решив быть вежливым до конца.
— Простите, — сказал он, — но я не обсуждаю работу доктора.
Глаза Элизабет расширились:
— Но почему? Что он делает с этой собакой, Том?
Она внезапно вспомнила его имя и заметила, как он удивился. Посмотрела на дверь, и он прочел ее мысли.
— Вам не стоит туда заходить, — сказал он. — Доктору это не понравится. И вам не понравится тоже.
У нее появилось дурное предчувствие.
— Господи, — выдохнула она, — что вы там делаете?
— Я не обсуждаю работу доктора, — твердо ответил ассистент. — О собаке заботятся согласно условиям исследования. Вот и все, что я могу вам сказать.
Он повернулся и ушел. Элизабет не могла его задержать.
С этого момента в ее жизни появилась единственная цель — попасть в лабораторию. Если она увидит, что пса жестоко мучают, придется его украсть и отпустить на волю, потому что она не сможет взять его домой. Ей казалось, что Дамиану лучше снова стать бездомным, чем жить в такой лаборатории. В приют для животных его отдавать нельзя: если университет заявит о пропаже, собаку вернут Севиллу.
Тони ждал ее после занятий. Его приняли на летние курсы интернов, он был счастлив и хотел сообщить ей об этом. Они зашли в кафе, сели за столик. Все время, пока он говорил, Элизабет сосредоточенно смотрела перед собой. В конце концов он смутился и нахмурился:
— В чем дело, Элизабет? Она быстро взглянула на него:
— Ой, прости, ничего. Я слушаю тебя.
— Нет, не слушаешь.
— Слушаю, правда. Не будь занудой.
— Что ты хочешь сказать?
— Да ладно, Тони, ничего. Я просто немного устала, задумалась кое о чем. Мне правда интересно, говори.
— Я уже закончил, — проворчал он брюзгливо.
— Нет, не закончил. Продолжай.
Он откинулся на спинку сиденья, отдаляясь от нее.
— Как ты сдала экзамен по химии?
Ответный удар, но она была рада сменить тему — даже таким неприятным образом.
— Бывало и лучше, — ответила она, не заботясь о том, что это известие может его расстроить.
— Где ты провалилась?
— Я не «провалилась». Я не ответила на несколько вопросов, обычное дело. Ничего страшного.
Тони испустил вздох глубокого разочарования.
— Мне кажется, тебе нужно больше заниматься.
— Может быть, — холодно ответила она, и Тони прищурился. — Мне кажется, я написала контрольную достаточно хорошо. Я сдала, и я в первых пяти процентах своего класса. Почему тебе этого мало?
Глаза у Тони были почти бесцветные, отчего под копной его волнистых рыжих волос выглядели и без того странно. А теперь они еще и округлились.
— Почему ты не стремишься учиться еще лучше? Ты можешь, я знаю и не понимаю, почему. Похоже, тебе плевать на учебу.
— Ты же знаешь, что нет, — огрызнулась Элизабет. Она ждала от него такой реакции, но внезапное видение потрясло ее. Она стоит рядом с отцом в лаборатории; на ней халат, она ассистирует на операции. Дэйв залез руками глубоко внутрь грудной полости подопытной собаки и показывает что-то любопытное. Они тестируют новый шовный материал. В своем видении Элизабет с ужасом осознавала, что ей совершенно неинтересно то, что показывает отец. Вместо этого она пытается заглянуть под ткань, чтобы рассмотреть собаку. Хочет увидеть, нет ли на ней полос.
Новый план был гораздо сложнее, чем первый. Нужно было избегать Севилла, его помощника и всех сотрудников лаборатории. Том знает, что она пыталась проникнуть туда, и если увидит ее где-нибудь поблизости, может позвать охрану. А если он вызовет охрану…
Нужно быть очень, очень осторожной.
Поначалу ситуация казалась безвыходной. Как узнать, когда они все расходятся?
Она снова стала прятаться возле офиса Севилла в обеденный перерыв. Ежедневно в час Севилл выходил со спортивной сумкой. «Тренировка, — думала она, — или гандбол?» Если Том был в лаборатории, он выходил чуть позже. За остальными следить было бессмысленно: в их передвижениях не было никакой системы, они сновали между кабинетом Севилла и лабораторией. Оставалось надеяться на лучшее: может, просто не обратят на нее внимания? Она сосредоточенно ждала, когда Севилл и его помощник уйдут, чтобы проникнуть в лабораторию. Если дверь будет заперта, она станет приходить каждый день, пока не добьется своего. Элизабет не могла придумать ничего лучшего.
На следующий день она заняла привычную позицию, дождалась, пока эти двое с интервалом в минуту уйдут, и с решительным видом направилась к знакомой двери. Внезапно дверь открылась, и ей навстречу вышел молодой блондин странного вида. С локонами до плеч и в хлопковой майке без рукавов, он совершенно не походил на человека, который работает в лаборатории. Больше похож на серфера или рок-звезду. Беспечно прокатившись по линолеуму, он подмигнул ей. Миновав еще пару дверей, он исчез в другой комнате.