Пёс. Боец
Шрифт:
Здесь и сейчас можно было либо получить место при новом дворе, либо покинуть дворец и вернуться в свои владения. Те кто имел здесь собственные покои мог их сохранить за собой или лишиться. Оказаться на виду, а еще лучше под рукой, услужить, высказать соболезнование, поддержать, когда неизбежное случится, а главное оказаться в числе первых и выкрикнуть как можно громче – 'Да здравствует король'. Для всего этого нужно постоянно находиться поближе к этому залу. Именно по этой причине, большинство имеют усталый и измотанный вид. Все же тяжела жизнь
Вот только сегодня все находящиеся здесь отчего-то были взбудоражены. Разбившись на группы они о чем-то возбужденно переговаривались. Одни внимательно слушали, другие с важным видом вещали о чем-то, переполняемые чувством гордости, от того, что знают куда больше чем остальные.
Адель решила не придавать этому значения и направилась прямиком к дверям ведущим в покои короля. Вот только удивительное дело, стража преградила ей путь. Она даже едва не наскочила на скрестившиеся перед ней копья, настолько это было неожиданно и необычно. Что это? Исполненный удивления взгляд устремился на беспристрастные лица гвардейцев. С таким же успехом можно взирать на каменных истуканов. Ситуацию разрешил находящийся поблизости начальник караула.
– Ваша милость, вам придется подождать. Король не принимает.
– Ему хуже,– тут же испуганно пролепетала Адель, прижав ладони к груди. Неужели…
– Нет, ваша милость. Дела государственной важности.
– Что случилось?
– Я не имею права. Прошу понять меня правильно,– говоря это офицер скосил глаза в сторону переговаривающихся придворных, словно говоря, что он-то сказать ничего не может, но если послушать вот их, то можно понять причину.
– Благодарю вас. Я могу подождать или король сегодня уже никого не примет?
– Насчет вас я имею указание, как только посетители покинут покои короля, немедленно пропустить вас.
– Благодарю.
Пойти поинтересоваться, что случилось? Ни к чему. Она не собирается ни во что вмешиваться. Вряд ли это война с Несвижем, ведь не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Гатине прибыл в Авене и привез подорожную с позволения короля. Ясно и то, что ее хотят использовать для налаживания добрососедских отношений, чему она не собиралась противиться. Если это не война – все остальное ее не касается.
Она отошла в сторонку и пристроившись у окна, стала посматривать на беседующих. Хм. А где Брук? Обычно он находился именно на этом месте, дожидаясь когда она соберется домой. Ах вон он. Как видно ему все же стало любопытно, что именно происходит. Никто из придворных не станет разговаривать с воином повсюду сопровождающим баронессу Авене, но кто сказал, что новости знают только придворные. Если им что-то известно и они не держат язык за зубами, то это известно и слугам. Вот с одним из них сейчас и переговаривается Брук. Ага, заметил ее и направился к госпоже.
– Миледи, плохие вести.
– Насколько плохие, Брук?
– Пока непонятно. Вряд ли из-за этого начнется война, так что я не знаю, как к ним относиться.
– Так ты расскажи мне,
– Из Несвижа пришло известие, что король Гийом убит на охоте.
– Что-о?
Плохие вести!? Не-эт они не плохие, они просто кошмарные. Господи, ну почему все так? Чем она могла прогневить Создателя? Нет, не трона она страшится. Чего греха таить, несмотря на любовь к мужу, двигала ею и желание доказать всем… Но как все это невовремя! Отец! Прости. Прости, но иначе просто нельзя. Ты поступишь именно так, как велит тебе долг, но я не могу позволить тебе этого.
Душа ее разрывалась на части, но тело действовало подчиняясь холодному рассудку. Джон! Ее маленький Джон в опасности. Нет, никто и не подумает причинить ему вред, но он станет узником короля Памфии. Оберегаемым, лелеяным, но узником, инструментом давления на будущего короля, потому как кто именно займет трон у нее не было никаких сомнений. Как бы он не противился, как бы он не хотел избежать этого, это его долг и ему от этого не отвертеться.
Обо всем этом она думала уже устремляясь на выход. Как она не старалась выглядеть спокойной, ей никак не удавалось урезонить свое тело. Ноги сами несли ее со всей возможной поспешностью вон из дворца. Бежать. Нужно бежать и как можно быстрее.
– Виктор, все ли твои люди в доме?
– Конечно, миледи.
– Немедленно собираемся. Быстро и по походному. Римма!
– Я здесь, миледи.
– Собери Джона. Все только необходимое. Поедем верхом.
– Что случилось, миледи,– быстро отдав приказ, вернулся к баронессе Виктор.
– Король Гийом убит.
– Памфия собирается воевать?
– Нет. Не знаю. Но нам нужно срочно уходить.
– Но у нас нет подорожной. Без нее, каждый может на нас напасть.
– Боюсь, что ее нам не получить. Придется рисковать, а случится так и прорываться с боем.
Боже, кто бы мог подумать, что в этой хрупкой с виду молодой женщине столько решимости! Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего слова. Беседуя с десятником она без тени стыдливости уже сбрасывает с себя платье, оставшись в нательной рубахе и тянется к амазонке. Это одеяние куда больше подходит для верховой езды.
Нет, сомнений у Виктора никаких, но остаются вопросы, а он не любил, когда чего-то не понимает. В конце концов, знание обстановки способствует лучшему выполнению задачи. Это непреложно. Он должен знать и понимать все, чтобы принимать верные решения.
– Миледи, что значит с боем?
– Виктор…
– Миледи, люди уже собираются. Все необходимое уже делается. Но я должен знать.
– Кто по твоему займет трон Несвижа?
– Предполагаю, что без законного наследника начнется грызня, может даже и междоусобица. Но у нас достаточно сил, чтобы обеспечить безопасность баронства.
– Ничего этого не будет.
– Но это неизбежно. Я конечно не так образован, но без сильной руки способной удержать баронов и графов от грызни, это просто неизбежно.