Песчаное небо
Шрифт:
— Хорошо, я буду говорить с тобой… У меня есть версия, но она настолько глупая, что ее лучше и не высказывать.
— Любая вероятность имеет право на существование. Говори.
Я цокнул языком. Ну как об этом можно говорить всерьез?..
— Я расскажу, но вам может не понравиться. В смысле, вам, как расе кверков… — я сделал паузу, но не дождался протеста и продолжил: — у нас на планете есть… легенды. Сказки.
Говоря, я понял интересную закономерность: чем громче я говорю, тем мне больнее. И я начал говорить тихо, как капитан.
— Так вот. Одна из древних сказок разрослась в целую
— Правда? — удивился Фарч, несколько громче, чем обычно.
— Правда. Но они на вас не похожи совершенно. Вторая раса — злобные, глупые твари, один другого страшнее. У них, как правило, изо рта торчат клыки…
Я вздрогнул, так как почувствовал дыхание Абвира в сантиметре от моего лица.
— Когда мы вернемся, я проверю твои слова, человек.
— Да на здоровье… — я подождал, пока боец уберет от меня свою жуткую рожу, — итак: третья раса — маленькие, грубые малыши, будто сделанные из камня… живут под землей.
— Какие у вас интересные сказки… — пробормотала Севи.
— И четвертая…
— Человек, — выцедил Абвир, как выплюнул.
— Нет. Люди там присутствует редко. Четвертая раса — огромные летающие ящеры… Если пририсовать крылья… рисунку на стене, то отдаленно похоже.
Меня слушали в гробовом молчании. Я и сам обалдел от целостности рассказанной картины — раньше эти сходства меня только забавляли.
— Вот и все, наверное. Там много других рас, но ни дессмийцев, ни мокрых нет…
— Я испытываю жуткий интерес… — медленно проронила Севи. — Продолжай наблюдать, человек.
— Мне даже наблюдать больно… — буркнул я.
— Ты тоже терпи. Я слышу приближение Малыша. Обедаем, и идем дальше.
6. Приглашение
Грезот маялся вынужденным заточением и не находил себе места от целого вороха далеко идущих планов и сопутствующих им мыслей, сокрушавших его мозг. Час шел за часом, а новостей с поверхности не поступало — оставалось лишь сидеть и думать, сидеть и думать! Кибернетиха рвала и метала, если кто из присутствующих на корабле высовывал свой нос из каюты. Ей, видите ли, мешают! Одним своим присутствием: буханьем сердца, сопением, топотом… — когда-нибудь он разорвет эту извивающуюся, возомнившую о себе тварь в мелкие клочки, и на корабле будет куда спокойней. Она метит на его место, это и кухонному комбайну понятно! До открытого столкновения дело пока не дошло, но скоро она у него дождется! Хотя… глупо махать кулаками перед семируким чудищем, загодя чувствующим каждый твой жест — нет, здесь надо придумать что-то пооригинальней! Неплохо, если б она что-нибудь напортачила. Ошиблась, испортила, не оправдала… да, кстати — она уже и напортачила! Она, и вся ее хваленая, дессмийская электроника!! Где связь?! Связь-то с капитаном — где?! С Малышкой своей — и то она отсюда контачить не способна! А потому что не надо выпендриваться! Всяк знай свою вахту! Ишь, лезет…
Грезот вскочил и начал в возбуждении вышагивать по каюте: инстинкт уларка — выжить любой ценой! — заработал в нем на полную: нет, это так оставлять нельзя, это уже вопрос политический! Стратегический вопрос! Ишь, стерва — строит из себя угрозу! Нич-чегошеньки не соображает ни в физиологии, ни в тактике, ни в дисциплине — но пасть раскрыть всегда готова!
Его хотят заменить! Кто? Лаугх? А может сама Мать? Его, прошедшего горнило Уларка! Войну, чес бригад усмирения, плен, перековку лиги! Он!!! Он стоял у истоков этого экипажа, он сам его набирал! Тестировал!!! Фарча с Плухом кто Матери подобрал? Грезоттиварзокуттихрохт! Гасса, мегасвязь их команды — кто выбрал? Грезоттиварзокуттихрохт!! Криса, трудолюбивого, как андроид, кто посоветовал?..
И вот она — благодарность! «Она права, сейчас ее время»… — это как называется? Жопорукая села в лужу, опозорилась — и что? А ничего, мол, «подучись немного». Это она-то! Это ей-то? Эх, капитан, капитан… пригрел гидру на своей груди… Но скоро вам всем придется убедиться: только Грезот способен управлять этой шайкой бездельников! Только Грезот!!!
На последнем, кульминационном умозаключении старпом решительно распахнул дверь, и заглянул в рубку. Бездельники сидели там как ни в чем не бывало и беседовали!
— Уларков мне только не хватало… — удрученно проворчала Цейса. Она все так же находилась за пультом, погрузив в него свои псевдоруки, но зашедших в рубку уже не гнала. Рядом с ней расположились Плух и даже Гасс. Пилот раскачивался в кресле, и глубокомысленно, вдохновенно вещал. Не замечая того, что при своей манере речи, это выглядело комично:
— Вы! Совершенствуете разум… а эмоции — деградируют! Мало того — вытравливаете из себя… чувства! Пекло Каоха, вы! Скоро станете… кверками! Стальные нервы! Мертвые лица! Чувства — основа… жизни! Основа! Вы забыли это! Забыли! И вам… приходится! Усиливать их… искусственно! Роботы! Пепел в сердцах… вакуум в душах! Регресс жизни — сознательный! Деградация…
— Как много велеречивых слов и опрометчивых выводов из-за наличия у отдельно взятой расы всего лишь одного небольшого устройства…
— Усилитель… эмоций! Нонсенс! Тем более — паники! Что за Пекло… заставило вас! Изобрести! Вообще — усиливать! Панику! Зачем?!
— Дорогой мой, ты даже не представляешь, какие неописуемые опасности таят черные глубины нашего Карванга! Тем более для молодняка! Их могут привести в чувство лишь подобные волновые паникеры, действующие на уровне инстинктов. Все остальные запреты они в большинстве своем игнорируют… Еще и распределяются по такой огромной акватории, что без усилителя никак не обойтись…
Рядом с присутствующими — на столе — лежала маленькая коробочка, размером с ладонь, и именно в эту коробочку изредка тыкал Плух — обвиняюще и торжественно. Грезот лишь мельком скользнул взглядом по усилителю — вот он, его шанс! Гасс с интересом следил за спорящими, получая истинное удовольствие — видимо он читал в их пустых головах также и всю невысказанную аргументацию. На Грезота биолог, похоже внимания не обратил, и уларк восславил отсутствие у мокрого любопытства. Тем не менее, мысли нужно срочно изменить на привычные. Гадливо окинув помещение опытным, оценивающим взглядом, Грезот тут же нашел на полу мусор и безапелляционно ткнул в него указующим толстым пальцем.