Песчаное небо
Шрифт:
– Данная юная особь проявляет трансцендентную, эпатирующую скрупулезность… – проворковала она, продолжая меня плотоядно обмусоливать. – Следует проинформировать капитана о чрезмерной и явно меркантильной амбициозности его подчиненного…
Вот умеет она изъясняться так, что мозг кипит! И зачем, спрашивается? Умеет ведь и по-простому, так нет, все ей надо с поднавывертом…
Меж тем еще пара щупалец поползли по моему телу, дружески стискивая и еще более затрудняя дыхание. А что делать – они так всю жизнь общаются, обнимашками… Я подозревал, что от поцелуев дессмийки меня оберегал лишь ее гермошлем – ей, единственной из нас, кислород
– От него пахнет хаммами, – фыркнул Грезот, выполнявший на борту функции старпома. Он приблизил ко мне свою свирепую носорожью морду и рявкнул, обнюхав более тщательно: – Опять жрал на посту?!
– Ворчун шутит! – хлопнул меня по спине пилот Плух. Он был таким же высоченным, как и все лаугхи. Но поскольку родичем капитану не приходился, на охоту тот его не взял, чем немного расстроил. А уязвленный лаугх несколько опасней обычного – ненароком может пришибить. Я не особо силен в антропогенезе, но каохцы как две капли воды похожи на каких-то наших далеких предков из каменной эры. Ну может, соображают чуть получше, да и то не всегда. Плух был таким же курсантом лиги, как и я, но свирепого старпома, почему-то совершенно не опасался.
Остальные члены экипажа, кверки – врач Севи и боец Абвир – прошествовали мимо, не удостоив меня и взгляда. Спасибо и на этом…
– Привет, ребята, – полузадушено просипел я, – я тоже рад вас видеть, но мне надо рабо… ххррр…
Цейса удовлетворенно ослабила хватку, оставила мое слегка приплюснутое тело в покое и направилась к себе в каюту. Я тем временем сопел, как пожарная помпа, стараясь выровнять дыхание. Все они хорошие, отзывчивые ребята – к ним просто нужно привыкнуть. Звали их всех по-разному – кого совершенно непроизносимо, кого и вовсе непередаваемо. Например, нашего старпома звали Грезоттиварзокуттихрохт – он когда-то давно попросил меня запомнить его полное имя и называть только так, но с тех пор мы сдружились и обходились без фамильярностей.
– Ты чем тут занимаешься? – прорычал старпом, подслеповато щурясь на голограмму.
– Мам-маяк… уф… обнаружен аварийный маяк, исс… исследую данные. Маяк расы лаугх, планета не… не колонизирована.
– Плух! – раскатисто позвал Грезот пилота. Не обращая внимания на звон в ушах, я едва не хлопнул себя по лбу – ну конечно! Лаугх мог просветить нас, откуда этот маяк появился в такой глуши. Плух из каюты не появлялся: может устал, а может у него нашлись неотложные дела после затяжной посиделки. У меня, после объятий шалунишки Цейсы, тоже возникла острая необходимость ненадолго отлучиться, но я смиренно терпел, ожидая прихода пилота.
– Где мокрица?!
А, это он про замарашку Гасса. Я объяснил, где. Посопев для порядка, старпом секунду подождал, а затем, рыкнув, направился к каюте пилота. Бедный Плух, а если он сейчас занят? Но Грезот не собирался сносить дверь с петель, он только бахнул своим кулачищем, едва не оставив вмятину на переборке.
– Мы ждем тебя, пилот!
– Да иду, иду! – послышался из-за двери раздраженный ответный рык. Этот «бах» услышал не только Плух, народ начал потихоньку вылезать из своих кают обратно. А что, любопытство не порок. Даже кверки под конец вылезли – но, хвала богам, меня уже никто не трогал.
Снова зашелестел входной шлюз. Биолог или капитан? Какая разница… Я, воспользовавшись моментом, улизнул в свою каюту. Суета, приветствия, подначки, рявканья друг на друга – все это создавало полнейший сумбур для непосвященных в нюансы наших отношений, я же прекрасно понимал ребят. Одни и те же рожи на протяжении долгих перелетов, нередкие опасности, скука, безликая черная смерть в иллюминаторах – все накладывало свою печать неизбывной тоски на каждого члена экипажа. И каждый тоже понимал, что свое раздражение лучше заменять на что-то более приемлемое для окружающих. Я и сам изрядно пресытился ежедневной космической рутиной – вот слетаем к маяку, и попрошусь в отпуск. Земля моя затерялась в неизведанной глуши на задворках обитаемого мира – нечасто туда меня отпускали, нечасто. Вот и надеюсь слетать вскорости. Надо только выбрать момент триумфа, а это случится, например, после удачного спасения очередных потерпевших.
Проскользнув на место, я снова попытался узнать о планете побольше, все более углубляясь в классификацию файлов и анализируя информацию.
– Кверкский каталог, четвертая база, – проявилась в голове чужая мысль. – Это их планета.
Я, развернувшись, кивком поблагодарил возвышающегося за спиной биолога и начал искать нужный файл. Очень настырно, жадно множа у себя в голове нужные и ненужные данные – лишь бы не думать об отталкивающем виде нашего замарашки: гигантского колыхающегося слизня, размером в человеческий рост. Хотя, мне представлялось, Гасс давно знал о всех возможных к нему антипатиях. Что ж поделать, таким уродился. Зато коммуникационную составляющую – телепатическую связь – он отрабатывал в полной мере. Ей даже вакуум не препятствовал. Капитан рассказывал, что засыпало их как-то на Кригилле, когда они сунулись под землю за каким-то бедолагой – так Гасс единственный не дал им, полузасыпанным, сойти с ума – техника тогда почти у всех оказалась либо утеряна, либо разбита.
Биолог тоже мысленно кивнул и пополз к себе. Коли жизнь на исследуемой планете до сих пор не обнаружена, то ксенобиологу, делать там нечего. Память Гасса давно была притчей во языцех: надо было сразу его спросить, где искать нужную информацию. Если б у меня еще получилось мысленно докричаться со своей орбиты до поверхности Каоха…
Из своей каюты вылез пилот, злющий, как невыспавшийся горностай. Грезот тоже маячил у него за спиной не в радужном настроении – он ткнул одним из своих трех пальцев в экран и пихнул при этом пилота в бок:
– Как ты объяснишь появление лаугхского маяка на орбите этой крошки?
– Лаугхского?! – ужаснулся пилот, мягким толчком попросил освободить место, и углубился в поиск возможной информации. Пальцы его мелькали над инфопанелью как эпсилонские осы, аж в глазах зарябило. Вот это я понимаю, родные технологии, я так еще долго не смогу.
– Не знаю… стоп. Пекло Каоха… где Фарч?!..
Все молчали. Капитан на то и капитан, что безотчетен экипажу. Впрочем, я вспомнил недавний разговор и посмотрел на запястье:
– Обещал быть минут через сорок.
Плух подскочил с кресла и опять скрылся в своей каюте. Экипаж молча ожидал продолжения. Я пока поостерегся занимать освободившееся кресло. Через какое-то время лаугх снова появился в дверях каюты, копаясь в каком-то своем полуживом гаджете. С личным священным духом, разумеется.
– Сигнал зарегистрировал? – спросил он меня; я кивнул. Плух помрачнел и неспешно произнес:
– Маяк клана Хамоэ. – И, увидев, что нам это ничего не говорит, пояснил: – Кровники Фархов. Капитанского клана. Фарчу крышка. Вам запрещено помогать.