Пешка для наследника
Шрифт:
– Добрый день.
– На лице дворецкого не дрогнул ни один мускул, когда он показал рукой в сторону: - В библиотеке, мистер.
– Что же, замечательно.
– Глеб улыбнулся и последовал в самое «пекло». Он вошел как раз вовремя для того, чтобы успеть разрулить сложившуюся ситуацию в свою пользу.
– Все! Хватит!
– кричал Осипов в гневе.
– Я больше не собираюсь выслушивать ваши отмазки! Или вы мне говорите, где моя внучка, или я заявляю куда надо! И на этот раз дело не затеряется! Я лично за этим прослежу!
– Не стоит, Петр Степанович, - голос Глеба прозвучал для всех слишком неожиданно.
Мать и отец удивленно уставились на сына, а Осипов недовольно проговорил:
– А Вы кто такой?
– Глеб Оболонский, - представился он, медленно подходя к старику и протягивая руку.
Однако Осипов этот жест проигнорировал:
– А Вы изменились, - неожиданно сообщил он, внимательно изучая Глеба.
Оболонский ухмыльнулся:
– За 19 лет люди имеют свойство взрослеть, Петр Степанович.
– Где Женя?
– Пройдемте в кабинет отца. Пап, - обратился он к Владимиру, - ты не возражаешь, если мы поговорим наедине?
– Нет, если ты сможешь облагоразумить этого человека. Прошу, - и отец жестом указал на дверь своего кабинета.
Ева молча наблюдала за тем, как её сын и этот старик покидают помещение и плотно прикрывают дверь. Интересно, каким образом Глеб сможет успокоить его?! И куда, черт возьми, подевалась эта приживалка?!
– Присаживайтесь, Петр Степанович.
– Оболонский жестом указал Осипову на стул и сам присел напротив.
– Ты мне зубы не заговаривай, мальчик. Где Женя?
– С ней все в порядке.
– Я хочу с ней поговорить.
– Это невозможно.
Петр ударил кулаком по столу и заорал, гневно глядя на Глеба:
– Я тебя предупреждаю, щенок! Или я сейчас же получаю ответы на все мои вопросы, или вашей прогнившей семейке не поздоровится!
Оболонский вздохнул и бесстрастно произнес:
– Просто выслушайте меня, пожалуйста, Петр Степанович. И не перебивайте. А потом… потом уж Вы решите, как поступить со всей нашей «прогнившей» семейкой.
Осипов несколько мгновений размышлял над словами Глеба, а потом, усевшись на стул, кивнул:
– Слушаю тебя.
– Устраивайтесь поудобнее, разговор будет длинным… - Глаза его сверкнули, и он начал свой рассказ…
– … Поэтому я Вас очень прошу, ничего не говорите Жене. Сами понимаете, это в целях её же безопасности, - Глеб выжидательно посмотрел на Петра, ожидая от него хоть какой-то реакции, однако старик сидел, словно в оцепенении, не до конца веря в только что услышанное.
– А… брак ваш… - наконец, он издал некое подобие связной речи, однако Глеб понял его. Он кивнул и заявил:
– Да, наш с Женей брак будет фиктивным. Это необходимо в данной ситуации.
– Да-а… конечно… понимаю… Но Женя… она же… Как же её чувства?
– Не переживайте. Позже я ей все объясню. Раз уж так сложилась судьба, и она свела нас именно в этот момент в такой ситуации – это сейчас единственный выход.
– Согласен, - Осипов кивнул и, устало вздохнув, глянул на Глеба.
– А Вы похожи, Глеб, очень похожи. И как я сразу не догадался…
В ответ Оболонский лишь сощурился и усмехнулся, но ничего не ответил.
– Вы Жене хоть привет от меня передавайте.
– Нельзя, чтобы она знала, что Вы приезжали. Возникнут вопросы. Ненужные вопросы.
– Да… да, конечно. Глеб, ты береги её. Женечка… она же… только хочет казаться сильной и неунывающей, а на самом деле она слабенькая девочка. Ей опора в этой жизни нужна. И я считаю, что ты – именно тот человек, который ей сейчас необходим. Береги её.
– Не переживайте, Петр Степанович, все будет хорошо. Скоро все закончится.
Осипов кивнул, и они направились к выходу. В библиотеке уже никого не было. На лице Глеба заиграла довольная улыбка. Он был абсолютно уверен, что это отец всех разогнал, иначе они бы ни за что не ушли, не узнав все в подробностях.
Теперь он разобрался с дедом и можно ехать к Жене. Перед глазами возник силуэт этой прелестной девушки с изумрудными глазами. Как же ему хотелось поскорее очутиться рядом с ней и крепко сжать это хрупкое создание в своих объятиях.
Глеб стоял на крыльце дома и провожал взглядом удаляющийся автомобиль, везущий Осипова в аэропорт. Да, разговор у них вышел не из легких. Конечно, он и не ожидал, что старик беспрекословно поверит всему, что он скажет, но Петр Степанович в действительности был не так прост, как казалось на первый взгляд. Он был вдумчив и требователен к подробностям, которые Глебу пришлось подправить. Но, кажется, тот поверил, раз оставил свою внучку ему на попечение. Даже на брак благословил, пусть даже и фиктивный. Пусть думает так. Так проще. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь!
Глеб вернулся обратно в дом и направился на поиски Марго, желая вправить той мозги относительно её сегодняшнего рычания в трубку, однако нарвался на взъерошенного Алексея. Младший брат вырос перед ним из ниоткуда и, схватив Глеба за ворот рубашки, яростно прошипел:
– Где она?! Что ты с ней сделал?! Если ты её хоть пальцем коснулся, я тебя…
Глеб спокойно убрал руки Алексея от себя и злорадно усмехнулся прямо ему в лицо:
– Коснулся, Лешенька, коснулся. И, должен тебе сказать, ей очень понравилось…
– Мерзавец! Да ты…
– Что «я»?!
– Глеб повысил голос.
– Знаешь, дорогой братец, не смей лезть в наши отношения с Женей!Теперь касаться её буду только я! И попробуй близко к ней подойди, когда мы вернемся, я тебя живьем зарою на заднем дворе… - его глаза злорадно блеснули.
– Шутка… Но, как говорится, в каждой шутке…
– … есть доля правды… Банальщина, Глеб. Мог бы что-то поэкстравагантнее придумать!
– голос Марго раздался прямо за его спиной.
– И не трогай ты уже Лешу. Посмотри на него. Он уже бежать от тебя со всех ног собрался.