Пешка королевы
Шрифт:
– Я тебя позову, – подхватила принцесса. – Иди. И оставь двери открытыми. Сюда, в коридор, оранжерею и общий холл. Пожалуйста.
Ори еще раз поклонился и молча вышел.
– Госпожа, что происходит? – не выдержал я.
Шериада с тяжелым вздохом поманила меня подойти ближе.
– Элвин, я прошу прощения за то, что сейчас произойдет. Так нужно. Пожалуйста, поверь. Я целительница, я знаю, что делаю. Если тебе будет от этого легче – я буду чувствовать ровно то же, что и ты.
Я невольно подался назад.
– Госпожа, я не понимаю.
Она поймала меня за руку, притянула почти вплотную к себе. Осторожно, невесомо погладила щеку – ту, на которой еще виднелся след от удара.
– Я сожалею.
Потом положила руку мне на грудь, и от внезапно возникшей боли я чуть не потерял сознание.
Сейчас, столько времени спустя, я могу сравнить это с тем первым разом, в ночь нашего знакомства. Я думал тогда, что умру, но сейчас было хуже. Все мое нутро выкручивали невидимые руки, словно прачка – постиранное белье. И длилось это целую вечность.
Потом Шериада отступила, а я рухнул на пол у ее ног, задыхаясь. Лицо было мокрым от слез, перед глазами плясали алые пятна.
Принцесса дождалась, пока я приду в себя, встала на колени и снова потянулась к моей груди. Я отпрянул.
– Н-не н-надо! П-прошу…
– Заставь меня остановиться, – ее голос ничего не выражал, ни одной эмоции.
– Что?
– Сопротивляйся, Элвин. Заставь меня прекратить.
– Я не…
Она снова положила ладонь мне на грудь, и все повторилось. Только на этот раз дольше. Потом я долго не мог дышать, скреб пальцами пол, хрипел, а она просто смотрела.
И снова:
– Заставь меня прекратить.
Я почувствовал легкую пульсацию магии – словно воздух между нами сгустился. Но ненадолго.
– Ты даже не стараешься. Слабый. Слабые в Нуклии умирают, – тем же лишенным эмоций голосом сказала принцесса и снова коснулась меня.
А потом еще. И еще. Я думал, что сойду с ума от боли, но знал, что Шериаде не нужен сумасшедший демонолог. Она бы этого не допустила.
– Тогда, – шепнула принцесса во время очередной передышки, – я сделаю это с твоей сестрой. Она такая хрупкая. Обычный человек. Пытки – это прекрасно, но за сердце талантливого художника на черном рынке просят просто чудовищные суммы. А за пальцы… У нее тонкие, изящные пальцы, почти как у тебя. Вы уже проходили зелья, для которых нужны пальцы художника? Ах да, она же еще девственница! Точно пойдет на эликсиры. Мне жаль сообщать это тебе, Элвин, но для заклинаний нужно, чтобы она страдала. Значит, я буду отрезать от нее кусочек за кусочком, пока она будет жива. А когда она умрет, у меня же еще останется твоя мать. А потом Рай. Ах, милый Рай, симпатичный мальчик!
Я слишком часто видел в кошмаре все, о чем она сейчас говорила. Там я умолял ее остановиться, но она никогда не слушала. А потом я смотрел на истерзанное тело сестры, ради которой я сломал жизнь, и знал, что сам виноват.
Мир, еще мгновение назад такой зыбкий, полный черных мошек и алых пятен, сделался невероятно ясным.
Я не хотел больше бояться. Я не хотел это видеть. Я больше. Не хотел. Это. Терпеть.
И я поймал ее взгляд – спокойный, а потому вдвойне страшный. И ударил спрятанным под курткой ночного костюма кинжалом.
В Арлиссе нельзя быть безоружным. Даже ночью, даже в кровати.
Принцесса вскрикнула, схватившись за плечо. Потом захохотала – совершенно как ведьмы в сказках.
– Глупец. Ты думаешь, что сможешь меня остановить? Теперь я буду убивать их медленно…
«Не будешь». Я ударил снова. И на этот раз не клинком.
До сих пор, когда вспоминаю это, меня трясет. И яркий до рези в глазах мир, и легкость, невозможная легкость!
Демоны и духи не желали являться на мой зов – ну и что? Меня же учили боевой магии.
Да, теперь у меня все получилось. Ни разу на практикумах не получалось, зато теперь!..
Для обычных людей поединок волшебников выглядит скучно: двое могут стоять и смотреть друг на друга, потом один упадет. Или один наступает, пока второй пятится. Или его уносит ветром – в тот раз так и было. Шериаду выбросило в общий холл.
Помню как сейчас: я стою в дверях, сложив пальцы в нужном жесте, а Шериада катится по лестнице вниз.
Лед на моих руках – не больно. Не обжигает.
Принцесса замирает на полу, раскинув руки и смотрит. А я спускаюсь к ней – слишком быстро для обычного человека.
Она не двигается. И тогда я поднимаю руки.
Этот ее взгляд – пол вокруг шел трещинами от магии, от мебели живого места не осталось, а она просто смотрела. Не на ледяной клинок в моих руках – на меня. И теперь в ее взгляде читалось одно чувство. Смирение. Так смотрит человек, готовый к смерти. Так смотрела Тина, когда болела чахоткой.
Я помедлил. Мгновение, может, меньше, но достаточно, чтобы ослабить внимание и выпустить заклинание из-под контроля. Секунда, и…
Шериада выбросила вперед руку – сверкнуло, дом закачался. А потом наступила тишина. Меня отбросило к стене, и я съехал по ней на пол, усыпанный осколками.
Мир постепенно серел.
– Что происходит? – раздался с лестницы испуганный голос, в котором я не сразу узнал Нила.
Принцесса пошевелилась и повернула голову к нему.
– А ты, должно быть, сосед Элвина?
Нил стоял на верхней ступеньке и ошарашенно оглядывал разоренный холл. В воздухе витала белая пыль, пол густо устилали осколки и обломки мебели, с потолка сыпалась штукатурка. С яростным звоном готова была сорваться с крепления люстра, но Шериаде хватило взгляда, чтобы она осталась висеть где положено.
– Госпожа, у тебя кровь, – сказал Нил.
Я вздрогнул, а принцесса сняла жакет. Платье под ним было все в крови, а рана на плече выглядела ужасно.
Нил посмотрел на меня и бросился к принцессе.
– Госпожа, нужно зажать, вот. – Он протянул принцессе собственную куртку. – Я сейчас сделаю жгут.
У него был ремень, он принялся его снимать, но принцесса улыбнулась и остановила его.
– Спасибо, не нужно. – Она отдала ошеломленному Нилу куртку. – Я ее только испачкаю.