Пешки Хаоса
Шрифт:
Это позволило Дафану повернуться к Гицилле, и он увидел, как она опустила голову на руки, продолжая вести грузовик, не сворачивая с пути. Этот путь вел их во тьму и неизвестность, но, тем не менее, казалось, он был задуман и выбран сознательно.
Впрочем, тьме оставалось недолго. Спустя еще двадцать минут небо позади засияло серебристым светом, и в низких облаках сверкнули розовые отблески восходящего солнца.
Они ехали не прямо со стороны еще не взошедшего солнца, но их путь вел немного к югу.
« Война началась», подумал Дафан. « Я был в первом бою, был
Он осознавал, что его миру уже наступил конец. Деревня разрушена. Если поля были сожжены и колодец отравлен, ее уже нельзя будет восстановить. Если его матери повезло остаться в живых, ей пришлось стать одной из бездомных беглецов, блуждающих в пустошах. То, что случилось с деревней, случится и с маленькими городками и, в конце концов, со всеми городами Гульзакандры. Кто бы ни одержал победу, ничто уже не останется прежним. Мир изменится, и жизнь станет иной.
Дафан понимал, что та взрослая жизнь, которой всегда ожидал он в детстве, теперь зачеркнута навсегда, и он никогда не станет тем человеком, которым всегда намеревался стать. Теперь он был бойцом, хотел он того или нет. Он был врагом Империума, защитником своей родины. Он мог выжить или умереть, но одного он не сможет никогда – вернуться назад, стать прежним. Теперь он был другим, и должен был открыть для себя абсолютно иную жизнь.
Дафан наблюдал за движениями рук и ног Гициллы, думая, не сможет ли он научиться водить грузовик без магического транса. Это казалось достаточно легко, но многие дела, которые выглядели легкими, когда их делали другие, оказывались вовсе не легкими, когда он пытался делать их сам. Дафан знал, что теперь, став взрослым человеком, он не может позволить себе детские иллюзии. Оглянувшись, в заднее окно кабины он увидел рассвет.
Розовые облака распростерлись на небе, словно крылья гигантского стервятника – и край восходящего солнца появился над плоской унылой равниной, словно небо было расколото ударом меча и истекало кровью звезд.
Звезды, сверкавшие в ночном небе, начали гаснуть, поглощаемые фиолетовым сиянием дня. Но это сияние еще не было достаточно ярким. Облака, похожие на серые пузыри, казались густыми, как овсяная каша, на фоне чистого неба, волнуемого движением самого космоса.
Дафан едва имел представление о том, чем были эти волны. Он не видел ничего, кроме необъяснимой, странной изменчивости, неизвестности – и чувствовал подобные волны внутри своей сущности, волнующие саму его душу.
– Ну что ж… - прошептал он достаточно громко, чтобы его услышал кто-то из его спутников, если бы они не спали. – Думаю, они или успокоятся, или нет. Так или иначе, я должен сделать все возможное, чтобы научиться жить в гармонии с ними. Я не могу изгнать их из моей души.
ГЛАВА 10
ЗАНОВО ВЫРОСШИЙ глаз Гавалона ужасно болел, но это была не ослепляющая боль. На самом деле, как раз наоборот. Другой, левый глаз и так лучше видел ночью, чем обычные человеческие глаза – хотя не настолько хорошо, как глаза некоторых зверолюдей – но новый правый, возможно потому, что вырос ночью, казалось, просто наслаждался оттенками звездного и лунного света.
Но даже так он не смог уследить за мчавшимся силуэтом Сосуда,
Таким образом, Гавалону не оставалось иного выбора кроме как следовать за Сосудом так быстро, как было возможно, надеясь, что ограничения смертного тела, которое еще на 95% оставалось телом Нимиана, вскоре заставят будущего демона остановиться и отдохнуть.
Колдун, спускаясь по склону полукруглого холма, заметил вспышки света над горизонтом, но невозможно было разобрать, от чего они были. Когда он спустился с холма, вспышек не стало видно за густыми зарослями, и он увидел их снова лишь когда началась стрельба, на этот раз вспышек было гораздо больше. Гавалон сразу догадался, что происходит.
– Имперские солдаты! – прошипел он своим спутникам. – Должно быть, у них машины, если они так быстро сюда добрались. Не боевые танки, привезенные первыми захватчиками, просто легкие грузовики, собранные на заводах Калазендры – но они все равно опасны.
Ближайший из зверолюдей кивнул своей косматой головой, но Гавалон знал, что едва ли тот понимает степень опасности. Тварь никогда раньше не видела машины.
Гавалон задумался, насколько хорошо Нимиан-Сатораэль может понимать сущность врага, которого бросился атаковать. Было бы ужасной трагедией, если бы будущий демон погиб в своем Сосуде, не успев развить и крошечной доли своей мощи. Согласно мудрейшим из Сновидцев Мудрости, Сатораэль должен был уничтожить захватчиков, вторгшихся в Гульзакандру, уничтожить города Калазендры, и еще…несомненно, больше, чем Божественный Комбинатор соизволил открыть даже самому верному и преданному из своих слуг в этом мире.
Гавалон полагал, что если божественные комбинации Божественного Комбинатора будут каким-то образом испорчены, Гульзакандра понесет наказание, и вместе с ней кара обрушится и на него. Не имело значения, мог он что-то сделать или нет, чтобы спасти будущего демона от преждевременной гибели, пока тот фактически был еще растерявшимся ребенком; он и все его последователи будут нести ответственность.
– Приготовить оружие, - приказал он зверолюдям, стремившимся в бой. – Продвигайтесь скрытно. Когда возможно, захватывайте пушки и используйте их против калазендранцев. Но что бы вы ни делали, Сосуд ни в коем случае не должен пострадать.
Он знал, что сказать это куда легче, чем сделать – но они обязаны сделать все возможное, чтобы обратить эти слова в действие.
Он ожидал, что у них будет еще несколько секунд, чтобы приготовиться и выбрать, как лучше вступить в бой, но бой сам нашел их, когда двое солдат внезапно выскочили из кустов, спасаясь от врага, которого они не могли ни увидеть, ни сосчитать.
Вражеские солдаты сначала не заметили Гавалона и его зверолюдей, что дало зверолюдям время обойти их с двух сторон и взять в клещи. Когда они, наконец, увидели Гавалона и зверочеловека с головой яка, оставшегося с ним, они подняли свое оружие и прицелились, но недостаточно быстро.