Пески смерти
Шрифт:
Но договорить он не успел. Со скрипом распахнулись ворота, и во двор степенным шагом вошли три верблюда. А с ними Грищенков и несколько азиатов.
— И что все это значит? — удивился я.
— Думаю, босс договорился с людьми Акур-паши.
— Но ведь мы хотели вернуть государево золото!
Вельский посмотрел на меня так, словно я был малым неразумным ребенком.
— И как ты, Григорий, себе это представляешь? Фискалы не выпустили бы нас… Да и губернатор скорее удавится, чем заплатит положенную четверть вознаграждения. Нет уж… Проще договориться с бандитами. Они увезут золото в Афганистан, поменяют на гашиш, и пусть потом царские ищейки сводят с ними счеты. А мы выйдем
Он хотел еще что-то добавить, но тут на пороге появился Грищенков.
— Чего расселись? Давайте вниз и помогайте грузить ящики. Чем быстрее эти верблюды уберутся со двора, тем будет лучше.
— Но… — начал было я.
— О хозяевах не беспокойся, — улыбнулся Грищенков. — Я знал, что они попытаются выдать нас белым мундирам, и люди Акур-паши позаботились о них.
И дав понять, что разговор окончен, он повернулся, чтобы вернуться назад во двор. Я хотел остановить его, задать ему кучу вопросов. Почему Акур-паша? Зачем продавать ему за бесценок золото, за которое уже заплатило жизнями столько людей? Почему мы не пошли в полицию, как это было оговорено заранее?.. И так далее. Однако получилось так, что вопросов было слишком много. В какой-то миг я растерялся, не зная, с чего начать, а потом подходящий момент оказался упущен, и мне ничего не оставалось, как помогать грузить ящики с золотом.
В конце концов, надо было как-то выбираться из создавшейся ситуации. Грищенков предложил выбор, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Но прежде чем выйти во двор грузить ящики, я заглянул в дом. Старик и его дочь были в той же комнате, где я оставил их. Они лежали на полу в лужах крови — у обоих было перерезано горло. Но когда Грищенков успел? Он ведь только что зашел на двор, а потом сразу поднялся к нам. Да и не в его стиле резать людям глотки. Я, например, не смог бы его представить в этой роли. Пристрелить азеров, как бешеных псов, да, это в его стиле, но резать ножом… А может, это дело рук Гуггенхайма? Вечно он чем-то недовольный… А может, тут был еще кто-то? Человек Акур-паши, который присматривал за хозяевами? Тогда куда делся этот ассасин?
Со двора меня вновь позвали, и мне пришлось торопливым шагом бежать на погрузку. В конце концов, чем быстрее мы избавимся от золотых слитков, тем спокойнее будет.
— "Aber, "aber! [5] — кричали туркмены. Они выстроились цепочкой и быстро передавали ящики из рук в руки. Мы же принялись снимать ящики с подвод и передавать первому из цепочки — здоровенному азиату в огромной мохнатой шапке — настоящем рассаднике вшей.
Погрузка заняла минут пять, не больше. И за все это время я так и не успел перекинуться с Грищенковым ни единым словом. А после, когда погрузка закончилась, он исчез вместе с башибузуками и верблюдами. И вновь мы остались вдвоем с Вельским, который, недолго сомневаясь, отправился назад, на второй этаж хибары, спать. Помню, я тогда поразился стальной выдержке этого человека. Пойти и спокойно лечь спать, когда его ищут полицейские всей округи, а внизу, на первом этаже, плавают в крови два трупа.
5
Неси, неси! (турк.)
К тому же я не был уверен, что ассасин, прикончивший хозяев, покинул здание, а зная злобный характер афгулов, стоило держать ухо востро. Мне, например, совершенно не хотелось, чтобы кто-то мне сонному перерезал горло.
Нервничая, я ходил из угла в угол, не зная, что и предпринять. Больше всего мне хотелось повернуться и исчезнуть, навсегда забыв и о Грищенкове, и о золоте. Но Гоцлар, город Древних — вот что влекло меня, и не столько даже своими сокровищами, сколько мистическими тайнами, которые ожидали за его стенами.
Я должен был найти этот город… Если бы я тогда знал, скольким еще придется умереть ради дороги в Гоцлар…
Однако возвращаюсь к тому злополучному дню. С час я метался по комнатам пустого дома. А потом в ворота громко постучали.
— Открывайте, полиция!
Эти слова хлестнули меня словно кнутом.
— Ваш товарищ господин Гуггенхайм нам все рассказал. Сдавайтесь, и мы не станем стрелять.
Подлый предатель!
Я схватился за револьвер, а потом понял, что все бессмысленно. В самом деле надо сдаваться и надеяться лишь на здравомыслие полицейских чинов. Но Вельский! Я сломя голову бросился к нему в комнату, но… не успел.
Мой приятель уже бросил за ворота первую гранату. Я видел, как она, крутясь в воздухе, полетела за ворота, а потом там что-то грохнуло, раздались крики боли и проклятия, потянуло черным пороховым дымом.
— Что ж, Григорий, — Вельский повернулся ко мне и глаза его горели недобрым светом. — Началось! Все как и обещал Грищенков. Пошли, надо уходить.
— Но… — начал было я, но осекся, потому что Вельский внимательно посмотрел на меня. Очень внимательно, зло посмотрел, и я сразу понял, что если не стану делать, что он говорит, то пулю или нож в спину получу непременно.
— Пошли, пошли… — подтолкнул меня Вельский.
Словно в каком-то тумане, спустился я вниз, где нас ждали два человека в длинных черных одеждах и чалмах. Их лица были закрыты черными платками. У каждого за широкий черный кушак был заткнут кривой нож в красивых чеканных ножнах. Один держал на плече ручной пулемет, второй откинул люк, оказавшийся под ковриком. Знаком он пригласил нас спускаться.
— Кто это?
— Ассасины Акур-паши, — и Вельский подтолкнул меня к люку. — Это старые ходы. Они идут под всем городом. Их выкопали еще при Тимуре.
Понимая, что времени искать других путей отступления нет, я нырнул во тьму. Ноги сами нащупали ступени старинной каменной винтовой лестницы, которая оказалась много короче, чем я рассчитывал. Следом за мной скатился Вельский. Ход был не таким уж узким и низким, как я ожидал. Да и сама кладка выглядела древней, такой же древней, как под храмом, где томился Старец. Скорее всего, все эти катакомбы вырыли примерно в одно и то же время.
Вельский запалил один из заранее заготовленных факелов и решительным шагом направился во тьму. Я на мгновение замешкался, заметив странный ящик, лежавший под лестницей, по которой спускался один из ассасинов. Знакомый такой ящичек, только вот где я его видел. А потом меня осенило. Это же армейский динамит! И в этом ящике его хватит, чтобы не то что дом, а весь квартал поднять на воздух.
Я хотел было остановиться, понимая, что далеко нам от полиции не уйти, но Вельский, обернувшись, окликнул меня, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Мы отошли, наверное, метров на триста, когда сзади громыхнуло. На мгновение земля ушла у меня из-под ног, и я повалился на колено, но Вельский тут же помог мне подняться.
— Вот и всё. Теперь все будут считать нас покойниками.
Мы прошли еще метров сто, потом был еще один люк, и мы оказались во дворе совершенно другого, столь же бедного дома. Возле люка нас ждал Грищенков, а чуть поодаль… Я даже не поверил своим глазам. Там стояло несколько коней с набитыми седельными сумками и пара вьючных мулов. Экспедиция в Гоцлар должна была состояться, вот только какой ценой!