Пески Веков
Шрифт:
Яйцо не вернулось – ни в тот день, ни на следующий. Сколько я ни ждал его, оно так и не вернулось. В конце концов я уехал. Я рассказал историю Донована – как я ее когда-то услышал, – надо мной посмеялись, как прежде смеялся я сам. Только мне известно еще и то, о чем никто не знает.
В этом году на раскопки выделены новые фонды. Я все еще главный палеонтолог музея, и, хотя меня все чаще встречают скрытыми улыбками, мне предоставили возможность продолжать работу, которую я вел в прошлые сезоны. Я с самого начала знал, чем я займусь. Душеприказчики Донована разрешили мне изучить расположение древнего мелового берега, проходящего по его земле. Я помнил, что Донован сообщил мне о том, каким он увидел этот берег, и сохранил карандашный рисунок, который он нарисовал на старом конверте, пока рассказывал. Я знал, где он закопал ящик с радием. И возможно, в этих окаменевших песках, сохранившихся нетронутыми почти с начала времен, Донован и спрятал свинцовый куб в герметическом стальном ящике.
Но ящика я так и не нашел. Если он все-таки там, то теперь его скрывает толща горных пород, и, чтобы убрать эти тонны камня, потребовались бы тысячи долларов и многие месяцы работы. Но мы расчистили участок берега, где спрессованный песок сохранил четкими и ясными следы, оставленные в те далекие дни: рябь отлива, борозды морских червей, ползавших по отмели, отпечатки ног мелких рептилий, которые пожирали то, что выбрасывало на берег море.
Две параллельные цепочки следов пересекают этот песок, который был влажным от волн мелового моря. Они тянутся рядом по двенадцатиметровой плите из песчаника, которую я нашел, и обрываются там, где их когда-то слизнул прилив. Это отпечатки маленьких странных сандалий и резиновых подметок туристских сапог – следы мужчины и женщины.
На песках мелового периода отпечатался и третий след: огромные, вывернутые наружу, трехпалые отпечатки, похожие на следы гигантской птицы, кое-где наложились на первые два следа. Шестьдесят миллионов лет назад такие отпечатки оставляли могучие тиранозавры и их меньшие братья. Отпечаток громадной лапы покрыл следы обеих ног девушки, когда она на мгновение остановилась рядом с мужчиной. И они тоже исчезают у края воды.
Вот и все – вернее, почти все. В четырех-пяти сантиметрах от того места, где следы пропадают и где накатывавшиеся на пляж волны разгладили песок, он когда-то расплавился и образовал воронку из зеленоватого стекла. Она похожа на фульгуриты, которые оставляет молния, ударившая в железоносный песок, а иногда и поврежденный кабель высокого напряжения. Только мне еще никогда не приходилось видеть фульгурит такой правильной формы.
Два года назад я был свидетелем того, как Терри Донован вошел в свинцовое Яйцо, стоявшее на полу его лаборатории, и исчез вместе с ним в пустоте. Он не вернулся. Следы, о которых я рассказал, – отпечатки на песках мелового периода – очень отчетливы, но кроме меня их видели только помогавшие мне рабочие. Углубления в песчанике не напоминают им следов человека. Ведь они хорошо знают – сколько раз они слышали это от меня за те годы, которые мы проработали вместе, – что шестьдесят миллионов лет назад на Земле не было людей. Наука утверждает – а ведь наука всегда права! – что в меловой период только огромные динозавры могли оставить следы, запечатлевшиеся в песках веков.
В. РАЙКОВ
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРОФЕССОРА КОРНЕЛИУСА
– Под левым камнем, да? – спросил Ангел и засмеялся. Потом его внимание опять привлекла бутылка на столе.
– Не под левым камнем, а под третьим от желтой розы, – поправил его Марин. – И не под камнем, а слева от него. Разница есть. Кошка не может спрятать медальон под камень.
– Да-а-а… Кошка! Самая большая загадка здесь – кошка.
– Желтая кошка с черными полосами, – бесстрастно уточнил Марин.
– Которую я видел даже до предсказания.
– Которую ты уже видел?
– Ну, тогда выпьем за желтую кошку, которую я уже видел, хотя, по совести говоря, этого не помню, – произнес Ангел, поднимая бокал. – За здоровье всех желтых кошек! Это альфа и омега…
– Согласен! – торжественно прервал его Марин. – И давай не шутить с предсказаниями Корнелиуса, потому что…
Тут оба не выдержали и, не успев пригубить бокалы, разразились таким смехом, что мать Ангела пришла посмотреть, не случилось ли чего-нибудь.
– Может быть, вам что-то нужно? – строго спросила она.
Этого было достаточно, чтобы у них начался новый приступ хохота. Ангел едва успел поставить бокал на столик и упал, держась за живот; Марин всхлипнул, словно в горле у него что-то застряло, потом разразился визгливым хохотом. Мать подняла глаза к небу, выразительно пожала плечами и вышла.
– Ох, уморит меня этот человек! – простонал Ангел, несколько успокоившись. – Только Корнелпус может выдумать такую шутку…
– Не знаю точно, но похоже, что он пишет романы…
– Да еще детективные. Ты заметил – все выдержано в желтых тонах: желтая роза, желтая кошка, желтый камень в медальоне…
– Черт его знает, что он имеет в виду. Впрочем, да, желтый камень есть: топаз.
– Значит, золотой медальон – и в нем топаз величиной с лесной орех. В сущности, главное здесь то, что молодая особа влюблена в это украшение, унаследованное еще от прабабки. И что за прабабка! Похищена беем. И когда вечером бей распустил пояс, она ткнула его в толстое брюхо кинжалом и убежала, захватив на память только это украшение. Вернулась домой, вызвала с Балкан своего возлюбленного, который между тем решил стать гайдуком, вышла за него замуж, родила ему восьмерых детей, а потом, когда пришло время, заставила его идти в ополченцы. Прабабка, которая в старости изрядно выпивала и играла в покер. Замечательная старушка!
– И какие подробности придумывает Корнелиус, а? Например, будто наша невеста недавно вернулась из-за границы и…
– Этого еще не хватало! – вознегодовал Ангел. – Почему это «наша»? Разве ты забыл, что жениться на ней по предсказанию должен только я? Причем тут мы?
– Жениться? Когда ты даже не помнишь, видел ли ты кошку, и…
В этот миг раздался звонок. Продолжая ухмыляться, Ангел вышел из комнаты. Когда он вернулся, на лице у него было полное смятение, а в руке – длинный, узкий конверт.
– Неприятное сообщение? – спросил Марин, кивнув в сторону письма.
– Нет, нет, это весточка от Гошо. Я думаю о другом. Знаешь, а ведь я видел желтую кошку! Теперь вспомнил. Она забралась в кладовую. Прошлой осенью. Пришлось мне тогда выбросить три вот такие форели! Тогда-то я и решил поставить решетку на окно.
– Желтую кошку?
– Да, и всю в черных полосах, как тигр. Наверное, чья-нибудь соседская. Мама может навести точные справки.
– Хм! – только и мог пробормотать Марин и задумчиво отпил из бокала.