Пески Виды
Шрифт:
Благодарно кивнув и выглянув следом, Аня с удовольствием вдохнула посвежевший воздух. После целого дня в душной, засыпанной песком «палатке» он казался сладким и очень чистым.
Новый ночной переход прошёл почти спокойно. Только раз Аня увидела, как чёрный горизонт прорезало какое-то огромное длиннотелое существо, чем-то напоминающее неуклюжего дракона, только без крыльев и с плавниками.
– Это хаутох, – пояснила Лета. – Раньше на них многие летали, они сильные, перевозят и людей и грузы, но когда Вида пропала, хаутохи начали падать. Много людей гибло, и теперь на них перевозят разве
Про себя Аня порадовалась, что существо пролетело вдалеке от них, потому что размеры впечатляли даже с такого расстояния. Упади это на них – даже от змееходки мокрого места не останется.
К плавным движениям Моату тело привыкло удивительно быстро. Поэтому Аня вскоре задремала.
5
Альмандхакур
Аню разбудил восторженный шёпот Леты:
– Смотри-смотри! Альмандхакур! Мы добрались!
Горы отодвинулись, напоминая теперь темнеющие на горизонте полоски. Медленно встающее солнце красило в золото башенки, купола и нагромождение коробочек-домов за высокой каменной стеной. Город, расположенный в песчаном котловане, совсем не впечатлял своими размерами, а хвалёный «золотой» дворец оказался не выше обычной пятиэтажки. Зато за его стенами раскинулась пальмовая роща и на песчаных улочках лежала узорчатая тень от невысоких деревьев, похожих на кустарник, а по стенам домов вилось растение, отдалённо напоминающее виноград.
– Правда ведь красивый? – восторженно выдохнула Лета.
Аня вспомнила Фор с его башенками, портом и черепичными крышами. Здешний «город» и в подмётки ему не годился. Подавив щемящие воспоминания, она потёрла глаза и ответила, чтобы не обижать спутницу:
– Ага, красивый.
– И дворец правда золотой! – не переставала восхищаться Лета.
Аня вгляделась в приземистое строение с претензией на изящность. И впрямь не понять: это солнце так окрашивает здание или оно действительно слегка искрится и переливается золотом?
– Куда мы дальше? – решила уточнить Аня, чтобы сменить тему.
– На базар, конечно, – улыбнулась Лета. – Потом переждём пекло в керван-манухива…
– Где?
– Ну, такое место, где отдыхают караванщики.
– А, гостиница…
– Я и говорю: керван… – Лета вдруг рассмеялась и слегка похлопала себя по лбу: – Ой, мату-химре… Терада же говорила, что ты можешь понимать не все слова. Совсем я глупая, прости, сабихо! Ну, едем?
Она тронула вожжи, и Моату заскользила к городской стене по сыпучему склону бархана, где уже попадались полузасыпанные песком кусты.
Здесь, как и в Форе, у широких кованых ворот обнаружилась стража, но, в отличие от скучающего форсита, местные бедуины в белых одеяниях были подтянуты и суровы. У обоих помимо лунообразного топора на длинном древке висели в ножнах ещё и мечи полукруглой формы.
– О, стражи золотовеликого Альмандхакура! – звонко начала Лета, когда до ворот оставалась пара десятков шагов. – Мы пришли с миром, чтобы пополнить запасы и переждать зной!
Стражи не шелохнулись, зато в боковой нише ворот за ними с лёгким хлопком открылось деревянное окошко:
– В золотовеликий велено пропускать
– О, стражи великого города! – даже не поменявшись в лице, продолжила Лета. – Мы не бредущие пустынники. Мы пришли из оазиса в Белой пустыне, чтобы пополнить запасы. У нас есть чем заплатить, и мы не останемся в золотовеликом дольше одной ночи! Мой брат…
– Что мне за дело до белой пустыни и твоего брата?! – грубо прервал её скрытый за окошком человек. – Кхата тебя забери! Если ты не уйдёшь, я прикажу страже поднять вас на ножи.
Аня почувствовала, как по коже побежали мурашки. Захотелось увести те-ранги подальше от негостеприимного поселения. Говоривший не шутил, а у стражи действительно было в достатке оружия. Но, в отличие от попутчицы, Лета оказалась готова к такому повороту. Она выудила из седельной сумки коричневатую, отливающую перламутром пластинку:
– Позволено ли будет скромным путницам внести посильный вклад в величие Альмандхакура? Всего лишь за позволение провести этот день в городе и пополнить запасы на рынке.
С минуту за окошком царило молчание. Суровые бедуины у ворот искоса поглядывали на двух наглых просительниц. Наконец старший страж, как его про себя окрестила Аня, вновь заговорил, но теперь его тон изменился:
– Всем страждущим попасть в прекрасный Альмандхакур, – протянул уже вполне миролюбиво гнусавый голос, – предписано уплатить по пять фелизонов за человека или единицу товара, сдать оружие и лишь после этого проходить.
– О, чтимый сборщик пошлин, – нараспев ответила Лета, – грузов мы с собой не везём, как ни прискорбно то, что не можем мы обогатить великий Альмандхакур! А из оружия у нас лишь моя Моату.
Похоже, Лета заучила все эти подобострастные фразы наизусть. Аня кинула насторожённый взгляд на её пояс, но те-ранги предусмотрительно спрятала свои кривые кинжалы подальше. Кроме обещанной пластинки в окошко перекочевал и увесистый мешочек, в котором звякали довольно крупные железяки.
– Это у вас деньги такие большие? – не удержавшись, спросила Аня.
Лета удивлённо улыбнулась:
– Это обмен. Железо у нас редкость – в горах его добывают подземники, но с нами они только воюют. Поэтому всё, что содержит железо, ценно. Но если бы ценилось только железо, я была бы самой нищей те-ранги в трёх пустынях. – Лета хитро подмигнула и зашагала к воротам.
– Можем идти? – неуверенно уточнила Аня.
Те-ранги пожала плечами:
– Нам не сказали, что нельзя, – значит, можно.
И они двинулись вглубь «золотовеликого» Альмандхакура.
Несмотря на ранний час, город не спал. По длинной и широкой улице сновали темнокожие люди, змееходки и какая-то мелкая живность. Ане вспомнилось, как они с Нарсу заходили в Фор, кажется, в прошлой жизни. И насколько разными были эти два города, настолько же уютнее было в порту на берегу северного моря. Может, из-за худых болезненных оборванцев, то и дело что-то клянчивших у прохожих, а может, потому, что там она знала хоть кого-то, пусть и заочно. Там Ане было к кому пойти. С нынешним же миром её связывала лишь тонкая ниточка по имени Лета.