Песнь крови
Шрифт:
– Все вы знаете, как важно то, что мы должны совершить нынче ночью. Как управитесь, скачите в сторону Линеша и назад не оглядывайтесь. Они помчатся за нами по пятам, как голодные волки, так что не медлите ни за что.
Он повернулся лицом к северу и тряхнул поводья Плюя.
– Вперед, мерзкая кляча!
Они зажгли факелы и ровным шагом двинулись вперед, выкрикивая заученные наизусть альпиранские приветствия дикарям, охраняющим лагерь с юга. Дикари все были высокими, худощавыми людьми с остроконечными бородками и кожей, как полированное красное дерево, одетые в выкрашенные в красное ткани и свободные доспехи, изготовленные из кости. У каждого было при себе одно из тех длинных
– Ни-рель ахн! – приветствовал их Дентос. Альпиранский давался ему лучше всех после Каэниса, хотя и нельзя сказать, что Дентос говорил на нем бегло. И, несмотря на то что Каэнис усиленно натаскивал его те несколько часов, что оставались у них до отъезда из Линеша, Дентосу вряд ли удалось бы одурачить уроженца северной империи. На их счастье, дикари были южане и местный говор знали, возможно, еще хуже них.
Один из часовых растерянно покачал головой, сказал что-то на своем родном языке своим товарищам. Те только озадаченно пожали плечами.
– Унтерах!
«Торговец!» – сказал Дентос, тыча себя в грудь, потом указал на их импровизированный караван:
– Онтериш!
«Пряности!»
Говоривший с ними дикарь обошел Дентоса, пристально окинул взглядом их отряд. Приблизился к Ваэлину, не обращая внимания на дружеский кивок, и принялся разглядывать Плюя. При виде множества шрамов, которыми были покрыты ноги и бока боевого коня, глаза у него сузились.
Один из часовых вскрикнул, и человек, стоявший напротив Ваэлина, поспешно отступил, стиснул копье и принял боевую стойку. Ваэлин успокаивающе вскинул руки и указал на запад. Дикарь рискнул оглянуться через плечо и растерянно выпрямился при виде множества факелов, которые, откуда ни возьмись, вспыхнули в пустыне. Около трех сотен капелек света мерцали во мраке, сопровождаемые нарастающим красноречивым рокотом надвигающейся конной лавы и ревом множества труб.
Дикарь обернулся к своим товарищам, открыл рот, чтобы отдать приказ – и рухнул мертвым: метательный нож Ваэлина вонзился ему в основание черепа. Воздух наполнился звоном тетив и свистом метаемых клинков: разведчики выхватили оружие и расправлялись с оставшимися часовыми.
– Туши факелы! К машинам! – рявкнул Ваэлин, пуская Плюя в галоп.
Когда они въехали в лагерь, какофония битвы уже бушевала вовсю. Громоподобное столкновение рыцарей барона Бендерса с торопливо выстроившимися дикарями вскоре сменилось привычным визгом коней и лязгом металла. Повсюду дикари хватались за оружие и мчались, чтобы вступить в бой, боевые кличи и хриплый, скрежещущий рев их собственных рогов звали их на битву. К тому времени, как отряд Ваэлина оказался среди палаток, большинство уже убежали в сторону схватки, а те немногие, кто остался и мог бы им помешать, были тут же зарублены.
Они обнаружили, что машины никто не охраняет, кроме мастеров, которые за ними ухаживали, в основном людей средних лет в кожаных рабочих куртках, у которых и оружия-то не было, не считая плотницкого инструмента. Ваэлин пожалел, что им не хватило ума разбежаться. Он убил одного, который замахнулся на него киянкой, и оставил второго, зажимающего наполовину отрубленную кисть.
– Прочь отсюда! – приказал он раненому, сунул меч в ножны и сдернул со спины Плюя вьюк с горшками. Но человек только смотрел на него, отупев от шока, пока не рухнул на песок, лишившись сознания от потери крови. Ваэлин выругался и оставил его лежать. Он развязал вьюк и принялся торопливо метать горшки в ближайшую машину. Горшки разбивались о прочные деревянные балки, заливая все вокруг прозрачным, тягучим содержимым. Ваэлин быстро опустошил один вьюк и потащил другой к соседней машине, которую уже отчасти пропитал Френтис. Френтис улыбнулся волчьей ухмылкой.
– Ну и зрелище же будет, а, брат?
– Это точно!
Ваэлин опустошил второй вьюк и посмотрел, как продвигаются дела у остальных, с удовлетворением отметив, что вокруг всех десяти машин валяются осколки множества горшков.
– Ну все, довольно! – заорал он. – Поджигай!
Они отступили ярдов на двадцать, Ваэлин оттащил раненого ремесленника – ему не хотелось, чтобы тот сгорел заживо. Дентос с Френтисом скинули с плеч луки, подпалили зажигательные стрелы и выпустили их в сторону машин. Ламповое масло тут же вспыхнуло, и вскоре среди лагеря полыхало десять огромных костров. Пламя охватило высокие машины за несколько секунд, веревки и скрепы рассыпались от жара, длинные рычаги машин рушились, точно сосны, охваченные лесным пожаром.
Пламя было достаточно ярким, чтобы озарить битву, разыгравшуюся на западной стороне лагеря. Барон Бендерс теперь собирал своих людей, готовясь отступать, но рассвирепевшие дикари их отпускать не собирались. Ваэлин увидел, как нескольких рыцарей, тщетно пытавшихся выбраться из свалки, одного за другим стащили с коней и затыкали насмерть копьями.
Ваэлин вскочил на Плюя и обнажил меч.
– Скачите в город! – крикнул он разведчикам.
– А ты, брат? – спросил Френтис.
Ваэлин кивнул в сторону битвы.
– Надо же помочь барону. Я скоро!
– Я с тобой!..
Ваэлин бросил на Френтиса взгляд, не допускающий возражений.
– Веди своих людей домой, брат.
Френтис прикусил язык, сдержав, несомненно, резкий ответ, и кивнул:
– Если ты не вернешься через два дня…
– Значит, я не вернусь, а твоим командиром останется брат Каэнис.
Ваэлин пустил Плюя галопом и понесся в бой, чувствуя, как напрягся под ним боевой конь в ожидании сечи. Он пронесся вдоль сражающихся, зарубил нескольких неосторожных дикарей, поворачивая в сторону всякий раз, как они толпой кидались на него, уносясь прочь, потом повторяя все сначала: он пытался их отвлечь, чтобы их ярость перекинулась на него и рыцари получили передышку.
– Эрухин Махтар! – то и дело выкрикивал он, надеясь, что дикари понимают, что это значит. – Я Эрухин Махтар! Давайте, убейте меня!
Его явно поняли – по крайней мере, некоторые из дикарей, судя по свирепости, с какой они бросились за ним, с неприятной меткостью кидая вслед копья и топоры. Один проявил неслыханную резвость: понесся за Ваэлином, когда тот развернулся для очередного захода, запрыгнул на спину Плюю с занесенной палицей и тут же рухнул на песок с торчащей из туловища стрелой.
– Брат, я думаю, надолго тут задерживаться не стоит! – крикнул Дентос, пристроившись рядом с Ваэлином, наложив и выпустив на скаку следующую стрелу. Неподалеку покатился по земле следующий дикарь.
– Я ж вам в город возвращаться велел! – крикнул Ваэлин.
– Это ты Френтису велел, а не мне! – Дентос выстрелил снова и увернулся от копья. – Слушай, пора валить!
Ваэлин бросил взгляд в гущу схватки, увидел удаляющуюся массивную фигуру в доспехах, усеянных рыжими пятнами. Барон уходил последним. Он махнул на запад, и они помчались прочь, подгоняя коней. Все еще полыхающие машины отбрасывали длинные тени на пески, тускнеющие по мере того, как они растворялись в пустыне.