Песнь Крови
Шрифт:
Он неожиданно оборвал сам себя, почувствовав, как на него наваливается тяжесть. Обе женщины с двух сторон вцепились в его руки, повиснув на нем всей тяжестью своих тел. Одна из них была совершенно нага, с длинными темными волосами, вторая — в лохмотьях зеленой крестьянской одежды.
Хальд, окончательно ослабевшая после лечения Ялны, едва держалась на ногах, и все же из последних сил она повисла на правой руке Нидхегга, в которой все еще была зажата рукоять меча. Ялна схватила его другую руку, и, дотянувшись до кинжала, торчавшего у короля из спины, она выдернула лезвие и снова с неистовой силой всадила его по самую рукоять.
Нидхегг заорал
— Беги к Черепу! — закричала Хальд воительнице.
Но Песнь Крови уже и сама поняла, какой ей представился шанс, она рванулась вперед, мимо короля, на бегу вытягивая вперед окровавленные, наполовину перерубленные руки.
Глава девятнадцатая. ХЕЛЬ
И в тот самый момент, когда руки Песни Крови коснулись ледяной поверхности Черепа Войны, с губ Нидхегга сорвался торжествующий вопль. Освободившись от невольниц, он с силой метнул подобранный с пола кинжал, который по самую рукоять вонзился в спину воительницы.
Она вскрикнула от боли, пронзившей тело, и почувствовала, как чернота смерти накатывает на сознание неумолимой волной.
Задыхаясь от боли, воительница собрала остатки сил и выкрикнула слова заклинания, вызывая в этот мир саму богиню Хель. Затем ноги ее подломились, и она стала оседать на пол, оставляя на поверхности Черепа алые следы крови. Она соскользнула на холодные плиты и застыла неподвижно.
«Я победила, — подумала она, — и все-таки проиграла!» Она прекрасно понимала, что этот последний удар, нанесенный Нидхеггом, станет для нее смертельным.
— Гутрун! — медленно прошептала она с последним своим выдохом и умерла.
— Песнь Крови! — закричала Хальд.
Ялна застонала, ее сердце наполнили ужас и отчаяние.
Но король неожиданно уронил меч на пол, его трясло от ужаса. Да, воительница богини Смерти Хель была мертва, но все же она успела выкрикнуть слова заклинания. Он попятился от Черепа, уже заранее зная, что произойдет дальше. Знал он и другое — теперь ничто не сможет ему помочь, у него нет ни малейшего шанса предотвратить грядущую расплату за предательство.
Багровый свет, излучаемый Черепом, стал ярко-алым, наливаясь силой. Высохшие тела четырех рабынь, все еще прикованные к нему, вдруг вспыхнули ослепительным пламенем и через несколько секунд превратились в прах, осыпавшись серым пеплом на плиты пола. А тихий пульсирующий рокот стал медленно нарастать, пока не превратился в громовые раскаты, заставлявшие вибрировать не только воздух, но и сами стены пещеры. Пол задрожал.
И вдруг ниоткуда появилась сама Хель. Ее гигантская фигура высилась под самым потолком огромной пещеры, багровые глаза светились в темноте, и свет, казалось, исходил из самих черных глазниц ее лица, похожего на лицо полусгнившегс трупа. От ее истлевшей плоти расходилось зловоние мертвого тела, длинные седые волосы шевелились, точно змеи. Она указала костлявым пальцем на Череп. Багровый луч ударил от ее руки прямо в хрустальное чрево этого магического сооружения — вместилища невиданной мощи.
Он заскрежетал и затрясся на каменном постаменте, в который был вживлен. Потом угрожающе накренился, точно готовый упасть, и вдруг высвободился из долгого плена, и вся эта огромная хрустальная масса вдруг зависла в воздухе, точно была легче пушинки.
Ярко-алый луч ослепительного света устремила от Черепа в тело Хель, в то время как ее собственная энергия, струившаяся из вытянутой руки, угасла. Ореол алого света окутал ее гниющую плоть. Она вскинула голову и закричала в экстазе, ее тощие мертвые руки с силой обхватили грудь, точно Хель боялась, что нахлынувшие чувства разорвут ее. Голова откинулась назад, седые волосы зашевелились, точно живые. А затем в ореоле этого кровавого света с ней произошла метаморфоза. Ее внешность вдруг изменилась до неузнаваемости. Она стала выглядеть так же, как любая молодая женщина — бледное тело, красивое, завораживающе притягательное и чувственное, полное жизни. Но длилось это всего несколько секунд, и вот уже половина ее тела снова стала темнеть, пока не приобрела вид трупа, тронутого тлением и гнилью.
Богиня Смерти застонала от боли. Алый луч, прорывавший пространство, потух, так и оставив ее наполовину живой, наполовину мертвой. И это близкое соседство несовместимого больше всего поражало и пугало.
— Слишком долго! — воскликнула она, и ее громкий голос покатился по пещере, отдаваясь эхом во всех закоулках. — Слишком долго мне приходилось довольствоваться одной лишь смертью! — раздраженно проскрежетала она, впиваясь пронзительным взглядом в Нидхегга, теперь казавшегося крошечной фигуркой у ее ног. — И все из-за тебя! — зашипела она по-змеиному, указывая на него пальцем. — Я уже никогда не смогу стать единой, какой была раньше, и все из-за тебя!
Нидхегг закричал, когда алый луч ударил из ее указующего перста, пронзив его тело насквозь. Невидимая сила вздернула предателя в воздух, оторвав от пола. Его корежило от боли, алый луч иссушал тело, лишая последних сил. Лицо Хель сжалось в маску ненависти, бесконечной и абсолютной, как и ее власть.
— Я превращу тебя в пожирателя падали! Ты будешь ползать на собственном брюхе, как змея! — пообещала она зловещим шепотом, разносившимся под сводами пещеры. — Я назову твой вечный дом Нострандом, — произнесла она насмешливо, — прибежищем трупов, местом нетающего льда и непроходящей тьмы, где единственной твоей пищей станут мертвецы! И то бесконечное время, пока будет длиться твоя никчемная жизнь падальщика, ты будешь испытывать такие адские муки боли, по сравнению с которыми смерть — желанное счастье!
Нидхегг продолжал надрывно кричать, он не мог остановиться, потому что боль пронизывала его тело. Оно стало меняться на глазах, растягивалось, разрывая на куски кожу и плоть, ломая кости, точно щепки.
Лежа на полу, Хальд с ужасом наблюдала за тем, как секунда за секундой Нидхегг превращался из человека в извивающегося бледно-молочного дракона, напоминавшего собой гигантского трупного червя. Его глаза светились багровым пламенем, и человеческий вопль теперь переродился в какой-то звериный визг испытывавшего смертельную муку чудовища.
А потом вдруг этот страшный урод, в которого превратился король, исчез. В пещере наступила тишина. Хель стояла одна в центре гигантского подземелья, Череп Войны парил в воздухе перед ней. Ее правая рука, похожая на полусгнивший обрубок, потянулась к Черепу и коснулась его поверхности. В этом прикосновении была нежность. Хель погладила ледяную поверхность хрустальной громады.
Какое-то предчувствие толкнуло Хальд изнутри. Она вдруг ощутила, что Хель сейчас исчезнет из пещеры вместе с Черепом. Гнев и ярость вскипели в ее сердце. Она с трудом поднялась на ноги.