Песнь ледяной сирены
Шрифт:
Счастливая случайность?
В палатах крепости Огненной стражи царила тишина – большинство больных и раненых спали. Эскилль нарушать ее не спешил, но под испытующим взглядом друга сдался.
– Брось, я ничего о ней не знаю.
– Ты знаешь, что она – огненный серафим и она не мужчина и не восьмидесятилетняя, как наши с тобой общие знакомые серафимы Хальдор и Анетте. Ты хоть представляешь, как тебе повезло?
Эскилль, признавая правоту друга, молчал.
Первыми огненными серафимами Крамарка были люди, что родились на Пепельном побережье у Фениксова моря. Они несли в себе силу огня, которая передавалась
Нильс был прав. Здесь, вдали от Фениксова моря, в самом сердце заснеженного острова, огненных серафимов днем с огнем не сыскать. Потому Хадда и Улаф Анскеллан и перебрались сюда с Пепельного побережья, когда Эскилль еще не родился. Молодожены-серафимы горели желанием оберегать жителей городка, уязвимого своей близостью к Ледяному Венцу. И какими бы непростыми ни были их с родителями взаимоотношения, за это решение бросить жизнь в столице и посвятить свою жизнь защите Атриви-Норд Эскилль их глубоко уважал.
Не прошло и года, как Хадда забеременела, а Улаф стал лучшим стражем, которого когда-либо видел Атриви-Норд. Непробиваемый, словно зачарованная Хозяином Зимы ледяная стена, характер Улафа и бурлящий в его крови огонь позволили ему не подняться, а буквально взлететь по карьерной лестнице и дослужиться до звания капитана.
Теперь их огненное наследие хранил Эскилль. С утратой родителями дара в Атриви-Норд осталось трое огненных серафимов. С появлением Аларики – четверо.
– Одного факта, что она – такая же, как я, недостаточно.
Нильс скептически поднял бровь.
– Правда? То есть это не ты шарахаешься от противоположного пола как от чумы? А теперь, когда в городе появляется красавица-серафим, ты вдруг идешь на попятную?
– Я не иду на попятную, – нахмурился Эскилль. – Я лишь говорю о том, что она не знает меня, а я – ее.
Однако шанс познакомиться поближе выпал ему тем же вечером. После одиночного патруля он снова наведался к Нильсу. Перед входом в палату, в которой следопыт проводил незапланированный отпуск, Эскилль столкнулся с Аларикой. Красноволосая лучница со сдержанным любопытством изучала крепость. При виде Эскилля она заметно оживилась.
– Нильс сказал, ты – сын капитана. А еще – огненный серафим.
Эскилль едва заметно скривился – не успел привычно запереть эмоции внутри. Однако от Аларики его реакция не укрылась.
– Не переживай, шарахаться от тебя или преклоняться перед твоим авторитетом я не собираюсь. Начать с того, что я сама – дочь капитана Слеттебакка.
Сказано без лишней патетики или бахвальства, но с достоинством. И последнего – ровно столько, чтобы понять: девушка перед ним совсем не так проста. Даже если не брать в расчет столь редкую для Крамарка сущность огненного серафима и принадлежность Аларики к роду самого основателя Огненной стражи.
– И что же дочь столичного капитана делает здесь, в Атриви-Норд? – со смешком спросил он.
– То же, что и все вы, стражи.
– Ты не страж, – возразил Эскилль.
Сам не знал, откуда в нем взялась эта уверенность. Аларика выглядела слишком… свободолюбивой. Казалось, за ее спиной – не только два огненных крыла, но и вольный ветер.
– Верно. – Она склонила голову набок с улыбкой, чуть вздернувшей уголки изящно очерченных губ. – Несколько дней назад я провозгласила себя свободным охотником на исчадий льда и покинула дом. В Огненной страже было слишком много правил, да и до нашего города исчадия редко добираются. Я не хочу ждать, когда они придут и дадут мне возможность их уничтожить. Я хочу сражаться. Я хочу истребить как можно больше этих чертовых тварей.
«И тем самым, зуб даю, вписать свое имя в анналы истории – рядом со строчкой с именем Ларса Бьерке».
Эскилль покивал, на сей раз стараясь держать эмоции при себе, не выдавая их вчерашней незнакомке. Он знал много охотников, жаждущих отобрать у Огненной стражи лавры защитников Атриви-Норд. При том, что сами стражи всегда были только рады добровольцам – тем, кто носил герб с символом Феникса на парадных плащах или же нет. Знал и много таких, как Аларика – отчаянных, дерзких идеалисток, которые верили в то, что у них получится сражаться с ледяными демонами Крамарка на уровне мужчин.
Но, быть может, именно Аларике, это под силу – в отличие от тех, кто в суровых снежных пустошах очень скоро позабыл свои мечты и идеалы. Было в ней что-то такое…
– Разве, в таком случае, ты не должна сейчас выполнять свою миссию по очищению Крамарка от исчадий? – суховато осведомился он.
– Я решила проверить твоего бедолагу друга. А заодно предложить тебе временно заменить напарника, которого ты лишился по вине Хладных.
Эскилль удивленно вздернул бровь.
– Я не одиночка, как ты мог подумать, – обворожительно улыбнулась Аларика. – Да и два огненных серафима против стаи исчадий льда – лучше, чем один.
Он рассмеялся, поддаваясь ее очарованию.
– С этим тяжело поспорить.
– Значит, ты согласен? – Аларика возбужденно хлопнула в ладоши. – Отлично!
Эскилль хотел было сказать, что не припомнит, чтобы произносил слова согласия, но представил себе укоризненный взгляд Нильса. Может, друг все-таки прав? Может, не стоило бежать от судьбы, которой для него могла оказаться прекрасная лучница-серафим?
– А теперь, на правах напарника, я могу поинтересоваться, что за ритуал ты проводил в Ледяном Венце? Никогда не видела ничего подобного.
Эскилль покачал головой с одобрительной усмешкой. А она своего не упустит…
– Мой словоохотливый друг верно сказал – это обряд упокоения.
– Упокоения… кого? Исчадий льда?
Он покачал головой и начал издалека:
– Тебе определенно знакомо имя Ларса Бьерке.
Аларика фыркнула.
– Определенно. Я читала, наверное, все его манускрипты и путевые заметки – начиная от знаковой «Классификации исчадий льда» до малоизвестного «Путешествия в Порто-Айсе».
Ларс Бьерке стал известен не только благодаря отчаянной охоте на исчадий, но и благодаря своим рукописям, посвященным тем, кто пойдет по его стопам. Огненная стража, разумеется, классифицировала исчадий льда до него, разделив на Хладных, Морозных Дымок, Снежных Призраков, Дыханий Смерти и Фантомов. Однако в своих манускриптах Ларс Бьерке приводил куда более полное их описание. Он изучал различия в их повадках – склонность сбиваться в стаи или же бродить по лесу в одиночестве, их уязвимые места и лучшие тактики нападения.