Песнь меча

Сатклифф Розмэри

Хогни, слегка нахмурившись, выпрямил поврежденную руку, потягивая и поворачивая ее в разные стороны. Свен не то что побледнел, а стал грязно-желтого цвета, он плотно сжал рот и со свистом выпускал воздух из расширенных ноздрей. Бьярни слышал, как скрипели кости. Он никогда еще не видел близко, как вправляют кость, и ему было интересно. Казалось, целую вечность Хогни Костоправ ощупывал перелом, пытаясь увидеть и почувствовать его своими руками. Наконец, одно резкое движение, и все закончилось; пот, струившийся по лицам всех троих, блестел в свете факелов, а рука Свена вновь стала более-менее прямой. Не выпуская ее, человек-тролль взял деревяшки у мальчика и наложил их на руку, крепко перевязав полосками ткани. Проступили капли крови, совсем немного, кость почти не разорвала кожу. Когда с этим было покончено, и Онунд расслабил руки, костоправ скрутил из полосок петлю и завязал ее вокруг толстой шеи Свена, чтобы перенести на нее вес руки.

Онунд встал и сурово посмотрел на рыжеволосого верзилу:

— Эх ты! — упрекнул он. — Теперь нам все лето будет не хватать одного человека на веслах и в дружине! — Но голос его был не таким резким, как слова.

Остальным членам команды «Морской ведьмы» он сказал:

— Напоите-ка его хорошенько и уложите спать в коровнике.

И Эйвинду, только что взявшему шашку с доски:

— Он не годится ни для боя, ни для охоты, пока рука не заживет. Ты дашь ему место у своего очага до конца лета, пока я не вернусь?

Товарищи заставили Свена Гуннарсона выпить полную кружку эля, прежде чем отнести его в хлев. Если б его внесли в зал, словно девицу в обмороке, это бы его опозорило, но нет ничего постыдного в том, чтобы напиться до полусмерти и позволить другим вынести себя из зала. И все вернулись к своим прежним занятиям.

Бьярни не двигался с места, напряженно и быстро обдумывая случившееся: «Нам все лето будет не хватать одного человека на веслах и в дружине», — сказал Онунд. Не хватать человека! Вот оно! Но какой смысл наниматься на службу к одноногому капитану, не лучше ли поискать более достойного хозяина, на двух здоровых ногах…

Он направился через переполненный зал к резной скамье, где Эйвинд с Востока играл в шашки [20] ; Хунин не отставал от него ни на шаг.

Но неожиданно для себя Бьярни остановился там, где сидел Онунд — выставив вперед деревянную ногу и прислонившись к увешанной оружием стене, он смотрел на воробьев, свивших гнезда в вереске крыши.

— Онунд Деревянная нога, — начал Бьярни торжественно, с блеском в глазах. — У меня нет господина. Я умею грести, и мой меч к твоим услугам. Я тот, кто тебе нужен.

20

ШАШКИ — древняя восточная игра, завезена в Европу в раннем Средневековье.

Глава 4. Жатва в Барре [21]

Бьярни лежал на животе в невысокой горной траве, подперев подбородок рукой, и смотрел в ветреную пустоту. Отсюда, с холма Греан Хед, виднелось множество островов, которые составляли Барру и тянулись на север, мимо Эрискея и Уиста [22] , вдоль стаи Гебридских островов.

Он ходил в одну из рыбацких деревень на южном берегу за новой парой башмаков из тюленьей кожи. Там жил маленький черноглазый горбун, который утверждал, что искусству шить башмаки его научили сами эльфы, и брал соответствующую плату. Башмаки обошлись Бьярни в целую серебряную монету с изображением короля и трех пшеничных колосьев, но он знал, что они того стоят; это его вторая пара.

21

БАРРА, Баррские острова — часть Гебридских островов неподалеку от Шотландии.

22

ЭРИСКЕЙ, УИСТ — острова в составе Внешних и Внутренних Гебридов.

Теперь он направлялся обратно в поселение, привязав башмаки к поясу. Но ему некуда спешить. Здесь наверху так хорошо. Хунин вилял хвостом рядом с ним, тревожно принюхиваясь к ветру. Прошел уже год с тех пор, как он последовал за Бьярни из Дублина, и успел превратиться в большого сильного пса, черного, как ночь, не считая белого пятна под подбородком и удивительно ярких янтарных глаз.

Бьярни, почесывая навостренные черные уши пса, вспоминал прошлое — Каминный зал Эйвинда с Востока. «У меня нет господина. Я могу грести, и мой меч к твоим услугам. Я тот, кто тебе нужен».

Онунд Деревянная нога осмотрел его с ног до головы, как коня на продажу, и согласился: «Хорошо, я беру тебя».

Это значило, что придется оставить Хунина вместе со Свеном Гуннарсоном на три месяца летнего плаванья. Но когда в конце лета они вернулись за Свеном, чья рука срослась не совсем правильно, но была такой же сильной, как раньше, они забрали и Хунина из собачьей своры. Бьярни заслужил это, и доказательством тому были его руки — покрывшиеся волдырями от долгой гребли и огрубевшие, когда волдыри лопнули и зажили, превратившись в толстую, мозолистую кожу, которой отличались опытные моряки.

С тех пор было еще одно летнее плаванье, торговое — не длинный морской поход до самой Испании за рабами и специями, которыми торговали сарацины [23] , а вдоль береговой линии, за солью и шкурами. Только однажды они поплыли на север до самых Оркнейских островов [24] за рабами для полей ярла [25] Сигурда. Он вспомнил, как они метались в море у Большой головы, ожидая прилива, который помог бы им проскочить в пролив Пентленд-Ферт [26] , мимо рокочущего, затягивающего все живое водоворота — пожирателя кораблей, оставлявшего жен вдовами. Он вспомнил быстрое течение между островами, штормы и редкие затишья; сухопутный поход с Эйвиндом, чтобы подавить восстания трех местных ирландских королей и датских войск, которые они призвали на помощь; набеги на датские поселения на побережье Уэльса.

23

САРАЦИНЫ — так европейцы в раннем Средневековье называли всех арабов.

24

ОРКНЕЙСКИЕ ОСТРОВА находятся у северной оконечности Шотландии.

25

ЯРЛ — наместник, второй после конунга правитель.

26

ПЕНТЛЕНД-ФЕРТ — пролив между северным берегом Шотландии и Оркнейскими островами, соединяет Северное море с Атлантическим океаном.

Онунд и Тронд, Афлег и Тормод Шафф иногда охотились вместе, но чаще бороздили моря на своих ладьях, составляя целый флот. Трое из них пришли в западные моря, чтобы покончить с конунгом Харальдом Прекрасноволосым, а четвертый, Афлег — житель Барры, их давний морской товарищ, старше остальных, смешанного происхождения, так что эти острова уже были в его крови. Возможно, поэтому земельными вопросами занимался именно он, и, сидя на резной скамье в Каминном зале перед общиной, решал, когда сеять ячмень или охотиться на тюленей, а Онунд Деревянная нога был, без всяких сомнений, повелителем морей, их морским вождем.

Вдали среди островов море изменило цвет с наступлением отлива, и желудок подсказывал Бьярни, что пора возвращаться на ужин. Он перевернулся на спину, сел и несколько мгновений смотрел на блестящую поверхность воды, тянувшейся до самого запада. Там уже не было островов, только пустота и край земли или те острова, о которых иногда рассказывает гусляр Афлега, — острова за заходом солнца, земля вечной молодости…

Тем временем волны стихали, бледный изгиб новой луны виднелся на небе, и Бьярни хотелось есть. Он согнул колени и встал, Хунин весело запрыгал вокруг него. Вместе они направились в поселение. Вниз по склону высокой голой скалы и покрытому травой горному выступу, в долину холмов и вересковых пустошей, которые сменялись плодородными пастбищами за белыми песками — они опоясывали все западные земли Барры. Там с холмов спускался ручей, протекая по узкой долине, заросшей березами, рябинами, ивами и боярышником.