Песнь небесного меча
Шрифт:
— Согласен, — сказал я, удивив всех тем, что так легко уступил подобному требованию.
Зигфрид подозрительно нахмурился: я сдался слишком легко.
— Согласен? — переспросил он, сомневаясь, что правильно расслышал.
— Согласен, — повторил я и снова сел. — Лорд Мерсии доставит выкуп и преклонит перед тобой колени.
Зигфрид все еще не мог избавиться от подозрений.
— Лорд Мерсии — мой кузен, — объяснил я, — и я ненавижу маленького ублюдка.
Теперь даже Зигфрид рассмеялся.
— Деньги должны быть доставлены сюда до полнолуния, —
Он хотел иметь в запасе целый день перед появлением выкупа, чтобы собрать как можно больше людей, которые станут свидетелем его триумфа.
Что ж, я согласился явиться за день до прибытия корабля с сокровищем, но объяснил, что корабль не сможет явиться так скоро, потому что на сбор столь громадной суммы потребуется время. Услышав это, Зигфрид зарычал, но я поспешно заверил, что Альфред — человек слова и что к следующему полнолунию весь первый взнос, столько, сколько удастся собрать, будет доставлен в Бемфлеот.
Я настаивал на том, что после этого Этельфлэд следует отпустить, а оставшееся золото и серебро будет доставлено до следующего полнолуния. Они торговались и спорили с моими требованиями, но к тому времени скучающие люди в зале стали злиться и волноваться, поэтому Зигфрид уступил — ладно, пусть выкуп заплатят двумя частями, а я уступил в том, что Этельфлэд не освободят до тех пор, пока сюда не привезут вторую часть.
— Я желаю немедленно увидеть госпожу Этельфлэд, — сказал я, давая понять, что это мое последнее требование.
Зигфрид небрежно махнул рукой.
— Почему бы и нет? Эрик тебя проводит.
За весь день его брат едва ли проронил пару слов. Он оставался трезвым, как и я, и не присоединялся ни к оскорблениям, ни к смеху.
— Сегодня вечером ты будешь ужинать с нами, — сказал Зигфрид и внезапно улыбнулся, продемонстрировав толику того обаяния, которое я ощутил в нем во время нашей первой встречи в Лундене. — Мы отпразднуем наше соглашение пиром, — продолжал он, — и твоих людей в Тунреслиме тоже накормят. А сейчас можешь поговорить с девчонкой. Ступай с моим братом.
Эрик повел меня и отца Виллибальда к дому поменьше, который охраняла дюжина людей в длинных кольчугах, с оружием и щитами. Было ясно, что там и держат Этельфлэд. Дом стоял недалеко от укреплений лагеря, обращенных к морю.
Пока мы шли, Эрик молчал. Казалось, он почти не замечает нашего присутствия. Он не отрывал взгляда от земли под ногами, и мне пришлось направить его в обход козлов, на которых люди острили себе новые копья. Длинные стружки пахли странно сладко в теплом предвечернем воздухе. Сразу же за козлами Эрик остановился и, нахмурившись, повернулся ко мне.
— Ты сегодня говорил всерьез? — сердито спросил он.
— Сегодня я много чего говорил, — осторожно ответил я.
— Насчет того, что король Альфред не хочет платить за госпожу Этельфлэд большую сумму? Потому что она девушка?
— Сыновья
— Или ты просто торговался? — горячо спросил он.
Я колебался, не зная, что сказать. Вопрос показался мне странным, потому что Эрик был достаточно умен, чтобы видеть насквозь мои слабые попытки сбить цену Этельфлэд. Но в его голосе звучала настоящая страсть, и я почувствовал: ему нужно услышать правду. Кроме того что бы я теперь ни сказал, это уже не изменит моего соглашения с Зигфридом. Мы с ним выпили шотландского эля, чтобы продемонстрировать, что достигли соглашения, поплевали на руки и соприкоснулись ладонями, а потом поклялись на амулете-молоте верить друг другу. Договор был заключен, значит, теперь я мог сказать Эрику правду.
— Конечно, я торговался, — ответил я. — Этельфлэд дорога своему отцу, очень дорога. И он страдает из-за того, что с ней случилось.
— Я так и думал, что ты обязан торговаться, — задумчиво сказал Эрик.
Он повернулся и уставился на широкое устье Темеза. Корабль с драконом на носу скользил с приливом к ручью, его весла поднимались и опускались, отражая блеск заходящего солнца с каждым ленивым гребком.
— Сколько король заплатит за свою дочь? — спросил Эрик.
— Столько, сколько будет необходимо, — ответил я.
— Правда? — Теперь голос Эрика звучал сердито. — Он не устанавливал ограничений?
— Он велел мне, — правдиво ответил я, — согласиться на любую плату, какая потребуется, чтобы вернуть Этельфлэд домой.
— К ее мужу, — ровным голосом проговорил Эрик.
— К ее мужу, — согласился я.
— Который умрет, — сказал Эрик.
Его тряхнула быстрая, неудержимая дрожь, и что-то показало мне, что в его душе живет частица гнева его брата.
— Когда господин Этельред явится с серебром и золотом, — предупредил я Эрика, — вы не можете его тронуть. Он явится под знаменем перемирия.
— Он ее бьет. Это правда?
Вопрос был задан отрывисто.
— Правда, — ответил я.
Биение сердца Эрик пристально смотрел на меня, и я видел, что он старается совладать с внезапным приступом гнева. Потом он кивнул и отвернулся.
— Туда, — бросил он и повел меня к небольшому дому.
Я заметил, что все охранявшие дом воины — люди солидного возраста. Думаю, им доверяли больше, потому что они не только будут охранять Этельфлэд, но и не станут приставать к ней.
— Ей не сделали ничего дурного, — сказал Эрик, видимо, угадав мои мысли.
— Меня в этом заверили.
— С ней три ее служанки, — продолжал Эрик, — и я дал ей двух датских девушек. Славных девушек. И поставил у дома этих охранников.
— Людей, которым ты доверяешь.
— Это мои люди, — тепло ответил он. — И — да, они достойны доверия. — Он поднял руку, останавливая меня. — Я приведу ее сюда, чтобы вы с ней встретились, потому что ей нравится бывать на свежем воздухе.
Я ждал. Отец Виллибальд тревожно оглянулся на норвежцев, которые наблюдали за нами от дома Зигфрида.