Песнь Отмеченной
Шрифт:
После напряженной паузы Эландер с улыбкой согласился. Это была резкая, довольно неприветливая улыбка, но мужчина, казалось, не заметил этого; он лишь еще с минуту понаблюдал за ними, его глаза остекленели, когда они начали снимать свое оружие и прислонять его к двери.
Кас потянулась к поясу, на котором висел ее меч, но не решилась снять его.
Этого старик тоже не заметил; его взгляд упал на руку Эландера, ту, что была отмечена божественной меткой. То же и с Тарой, Кейденом.
Но теперь Кас видела все эти метки во время их совместной поездки, и знала, что ни
Поэтому она затаила дыхание, ожидая, что старик потребует снять перчатки, и их уловка закончится, едва начавшись.
Но мужчина ничего не потребовал.
Его глаза еще больше остекленели, а потом, казалось, еще глубже запали в череп, когда он покачнулся и прижал руку к голове, бормоча что-то себе под нос. Или кому-то еще в своей голове — кому-то, кого мог видеть только он.
Кас не смотрела ни на Тару, ни на перчатку над ее меткой. Но она чувствовала, что если достаточно пристально посмотрит на эту перчатку, увидит слабо светящуюся метку Теневого вида на запястье Тары.
Низший дух, символизируемая этим изогнутым крестом, была одним из немногих, с кем Кас была немного знакома; этот темный дух была когда-то слугой бога Смерти Керса, и срединный бог даровал ей свою способность плести тени и создавать наваждения — и теперь некоторые носители Теневой метки могут делать то же самое.
Тара была исключительно искусна в этой силе. Настолько искусной, что, каких бы ложных образов она не создала в сознании старика, этого будет достаточно, чтобы убедить его в том, что стоящие перед ним люди заслуживают его доверия. Вернув равновесие, он полностью смирился с ситуацией. У него больше не было к ним вопросов; он просто повернулся и жестом пригласил их проследовать за ним внутрь.
— Меня зовут Амон, — сказал он им, как только они вошли в небольшой атриум и отгородились от толпы снаружи. — А мою дочь — Бринна. Она заболела примерно неделю назад, и сегодня мы не смогли ни разбудить ее, ни заставить хоть как-нибудь на нас отреагировать.
Неделю назад.
Прогрессировала даже быстрее, чем последний раз во дворце.
— Сперва ее симптомы были легкими, — продолжил Амон, — но прошлой ночью у нее начался бред с видениями.
— Видениями?
— Да. Она говорила бессвязно, но нам удалось разобрать в ее бормотании несколько слов и предложений. Она все бормотала и бормотала о тенях, богах и монстрах. Верховный бог, Анга, Хитрости… Она упоминала его как минимум три раза, думаю. Его и срединного бога смерти, который ему служит.
Кейден и Эландер обменялись беспокойными взглядами, когда Амон повел их в длинный коридор.
В конце этого коридора они резко остановились, и Кас снова напряглась, когда мужчина повернулся и бросил на них еще один взгляд. Казалось, он забыл о скрытых метках ее спутников — он даже не взглянул на их руки в перчатках. Но что он заметил, так это руку Кас, сжимающую рукоять меча, который она никогда не снимала. Его запавшие глаза остановились на нем. Ее охватило беспокойство. Она не могла этого объяснить: человек перед ней выглядел довольно безобидно.
Но тихий, тоненький голос внутри нее умолял ее не входить вперед безоружного.
Поэтому она быстро сложила собственную ложь:
— Простите. Я не оставила этот клинок у двери, потому что он выкован с помощью магии богини исцеления и усилен божественной Огненной магии; он играет важную роль в этих заклинаниях исцеления, которые мы составили.
Амон поджал губы. Желудок Кас неприятно скрутило. Ложь нередко являлась частью ее работы, и она не раздумывала дважды. Но этот человек выглядел таким… измученным. Слишком уставшим, чтобы нормально спорить. Слишком отчаявшимся, чтобы прислушиваться к любым предупреждениям, которые могли проноситься в его разуме — разуме, который магия Тары, вероятно, сделала пустым и бездумным.
Она почувствовала, как Тара напряглась рядом с ней, возможно, готовя очередную волну магии. Она заговорила прежде, чем эта Теневая смогла высвободить что-нибудь еще.
— Мы сможем вам помочь, — сказала Кас Амону, удивленная тем, насколько искренно прозвучала ложь в ее голосе. — Я обещаю, мы сможем вам помочь, если вы просто впустите нас, чтобы увидеть ее. Мы не причиним вам вреда.
Старик перевел свои полуприкрытые глаза на дверь в конце коридора. Кивнул и медленно продолжил идти.
— Гладкая ложь, — прошептал Кейден. Он казался неохотно впечатленным, что хотя бы было лучше, чем снисходительность. — Но тебе не следовало обещать, что мы сможем помочь, — добавил он. — Ты только вселяешь в беднягу надежду.
Кас прикусила нижнюю губу и ничего не сказала.
Человек остановился в дверях. Его пальцы нащупали ручку, и Кас захлестнула еще одна волна жалости.
— Если вы можете подождать здесь минутку… — сказал он, когда они догнали его. — Я должен поговорить с медсестрами Бринны перед тем, как проводить вас.
— Нам в любом случае нужно время подготовиться к обряду исцеления, — заверил его Эландер.
Мужчина закрыл дверь, исчезнув внутри.
— Речь идет не о помощи, — тихо напомнил им Эландер. — По крайней мере, не напрямую. Речь идет о сборе информации, которую мы, надеюсь, сможем использовать, чтобы помочь всей империи, — его взгляд переместился на Кас, и он добавил:
— Варен, кажется, думает, что ты каким-то образом можешь связываться с зараженными, чего у нас до сих пор не получалось. Твоя задача — сосредоточиться на этом.
Она кивнула, и мгновение спустя Амон вернулся и провел их внутрь.
Комната была не столько спальней, сколько оранжереей. Пространство заполняли растения и солнечный свет. — На каждой ровной поверхности — подоконниках, комоде, полках на стенах — была какая-то цветущая зелень. На полке над кроватью стояли два больших горшка, из которых свисали виноградные лозы, да так низко, что касались изголовья кровати. Между ними стояла статуя приземистого маленького божества. Кас не знала имени этого божества, но предположила, что это еще один из низших духов.