Песнь русалки

Урбан Саша

Миновав коридор, она выскочила на улицу. Опять начал накрапывать дождь, под ногами чвакала земля. На дворе не осталось никого, только из конюшни лился слабый свет. Ворота были приоткрыты, и Милорада, по старой привычке, отправилась к воде.

Вода всегда готова выслушать и примет слезы с благодарностью.

Багровая днём вода в ночи стала черной, как первородная река, из которой вышли жизнь и смерть. Вдали от давящих стен Милорада наконец смогла спокойно вздохнуть. Нос защекотало от повисшего в воздухе колдовства — древнего и сложного.

Девушка подошла почти вплотную

к воде и села на берег, особо не волнуясь за чистоту платья. В это мгновение ей стало совсем все равно. Она просто смотрела на чёрную воду и думала, вот, поверни река вспять, отказалась бы она от своего решения?

Под полуприкрытыми веками тут же вспыхнули отблески луны, растекшиеся по поверхности озера. Руки, нежные и уверенные, глаза, лучащиеся восхищением, и улыбка… мягкая. Светлая, как солнце.

«Как же его перевернуло возвращение к людям», — вздохнула девушка, а в следующее мгновение испугалась. Что, если с ней случится то же самое?

Но подумать над ответом она не успела. Из зарослей поблизости раздался заливистый детский плач. Милорада тут же поднялась и, вытерев так и непролившиеся слезы, направилась к зарослям рябины, откуда слышались всхлипы и завывания.

— Маленький, — позвала она, раздвигая ветви. — Эй, где ты? Ты потерялся?

— Те-те-тетушка-а-а, — разнеслось из ветвей. Милорада повернулась на звук и оторопела. В ветвях сидело существо с илистой кожей, скрюченными ручками и ножками, и огромными, как блюдца, глазами.

— Тише маленький, — ещё нежнее проговорила девушка и ласково окликнула его. — Игоша.

— Я-а-а! — существо расцепило руки и сползло на землю, схватилось за подол платья. — Тетушка, помоги мне батюшку разбудить.

— Батюшку? Водяного что ли?

— Да-а-а, — игоша потянул руки, прося, чтоб его подняли. Он еле стоял на своих кривых ножках. Милорада наклонилась было, и в то же мгновение в ствол рябины с треском вонзилась стрела.

— Милорада! — раздался возгласы Святослава. Юноша несся к ней, кладя ещё одну стрелу на тетиву. Игоша завопил и нырнул в воду.

К тому моменту, как Святослав поравнялся с невестой, существа и след простыл. Княжич схватил Милораду за плечи и крепко прижал к себе.

— Ты что же творишь?

— Да это же игоша, — попробовала объяснить Милорада.

— А если бы с тобой что-нибудь случилось? — вспыхнул он, заглядывая ей в глаза. И в следующую секунду с его губ сорвалось. — Прости меня.

Он и сам толком не понимал, за что, но по ее глазам понял, что впервые за день сказал что-то правильно.

Глава 10

Несколько дней прошли для Милорады чередой тревожного ожидания. Она нетерпеливо ждала встреч со Святославом, но тот с утра до ночи пропадал в городе. На рассвете он заходил к невесте, целовал ее и просил об одном и то же — наполнить скатерть-самобранку едой для людей. В один день Милораде даже удалось упросить его позавтракать с ней, юноша согласился. Даже извинился за то, что они почти не видятся, живя под одной крышей.

«Клянусь тебе, как только все закончится, мы это исправим», — твердил он. Что именно должно было закончиться, Милорада не очень понимала. Но что-то точно происходило. Днём в тереме было не встретить ни души. Иногда она слышала, как в коридорах возятся слуги, но стоило Милораде покинуть комнату в надежде хотя бы поговорить, те сразу скрывались за дверьми и углами. Девушка недолго задавалась вопросом: «В чем дело?»

Как-то ей довелось зайти в трапезную в тот момент, когда Дана отвешивала девушке-подавальщице такую звонкую пощечину, что аж окна задрожали. Голова бедной служанки дернулась, как у куклы. После этого княгиня выгнала девушку со словами: «Я же сказала никому из вас не попадаться мне на глаза!»

Милорада тоже поспешила скрыться.

Долю с Недолей тоже было почти не встретить. Сестрицы были словно привязаны к Дане и по первому ее приказу неслись к хозяйке терема. С прибытием княжича с невестой, княгиня старалась держать их при себе постоянно, даже по ночам.

А по ночам Милорада тоже ждала. Она выставляла за окно тарелку с молоком и ждала игошу. Но утопленный младенец все никак не появлялся, и наутро молоко оставалось нетронутым. В глубине души Милорада все злилась на Святослава за то, что тот спугнул малыша. Если с Водяным что-то случилось, игоша привел бы их коротким путем. Она даже попыталась рассказать это Святославу как-то вечером, когда юноша решил уделить немного внимания своей невесте, прознав, что она весь день провела в одиночестве. Правда, дослушать у него не получилось, Святослав уснул, разморенный горячей едой и чаем.

«Вот надо же было влюбиться», — бормотала себе под нос Милорада, в очередной раз меряя шагами светлицу. На рассвете Святослав снова зашел навестить ее. Милорада было потянулась, чтоб обвить его шею руками и поцеловать так, чтоб мир вокруг изчез на пару мгновений, но юноша высвободился.

— Скоро сыграем свадьбу, а там уж намилуемся, — улыбнулся он через силу и вновь покинул ее.

— А когда оно будет, это «там уж»? — спрашивала она про себя. Вот и теперь она гоняла этот вопрос в своей голове, сидя за вышиванием. То есть как, вышиванием? Игла с нитью порхала над пяльцами без ее участия, а Милорада только убеждалась, чтоб нигде не завязалось лишнего узелка и чтоб получавшийся узор выглядел так, как она задумала.

Алая нить переплеталась с бурой, воссоздавая мшистую землю Алой Топи. За всю свою жизнь там Милорада никогда не считала место, которое называла домом, сколько-нибудь примечательным. Теперь же она до дрожи боялась, что память о Топи померкнет. Нетерпеливо девушка вдела черную нить в другую иглу и пустила ее вышивать березы.

— Если волнуешься, то вышивать стоит руками. Колдовство только сильнее тебя растревожит, — послышался насмешливый голос. Милорада вскинула голову — на пороге ее светлицы, привалившись к дверному косяку, стояла Дана. Скрестив руки на груди, она внимательно смотрела на пляшущие в воздухе иглы, на парящие пяльца. Милорада попыталась ухватить их, но в следующее мгновение опустила руки под пристальным взглядом княгини. — Только не говори мне, что это Святослав приказал тебе скрывать.