Песнь Ухуры
Шрифт:
– Как это называется? – спросила Ухура Серебряный Хвост на своем лучшем сиваоанском.
– Ногохваты, – ответила сиваоанка, показывая на зубы и затем демонстрируя свои ноги, чтобы лейтенант получила ясное представление не только о произношении слова, но и о его значении.
– Ногохваты, – повторила Ухура.
Сиваоанка кивнула, жестом показала процесс поглощения пищи и произнесла что-то еще. Ухура поняла это как «хорошая еда» или «вкусно» и тоже повторила.
Стремительный Свет подошел к ней с чем-то большим и о четырех ногах,
– Как мы говорим: «Возьми с собой барда – и охота пойдет быстрее».
Хорошая охота, как сама видишь! – довольно сказал он, снял существо с плеча и сбросил его на землю. – И я расскажу тебе, что случилось с Три Раза… мы сделаем из этого песню, ты и я. – Неожиданно он моргнул, глядя на нее, и спросил:
– Ты закручиваешь свой хвост. Что-нибудь не так?
Ухура ответила смущенно – Когда ты ушел, не сказав мне ни слова, я подумала, что наверное, сделала что-то, что оскорбило тебя…
Он поразился.
– Но разве ты не услышала запах охоты?
Это еще больше смутило ее.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Стремительный Свет.
Несколько минут сиваоанец обдумывал ситуацию, затем его хвост обвился вокруг ее запястья.
– Я думаю, что понимаю: ваши песни не говорят о запахах. В следующий раз я оставлю сообщение с кем-нибудь из детей. – Он вытянул руку и легонько дотронулся пальцем до ее носа. – Удивительно, – пробурчал он, такие длинные носы – и полное отсутствие обоняния!
Группа сиваоанских детей, играя в прятки, прыгала с ветки на ветку дерева, стоящего на краю поляны. Наблюдая за ними снизу, Эван Вилсон не могла понять, являются ли крики «приветственной делегации» частью игры или чистой случайностью, но, определенно, они добавляли задора игрокам. Игра была очень упрощенным вариантом той, в которую Эван играла ребенком в своем мире, но это пробудило воспоминания о детстве, и доктор не сдержала улыбки. Минутой позже улыбка сменилась недоумением, и Вилсон нахмурилась.
Воспоминания явно не могли принадлежать ей.
Эван быстренько извинилась перед Вызывающим Бурю и кинулась искать Спока. Вулканец сидел наедине со своим Трикодером. Не желая отрывать его от расчетов, Эван присела рядом и уткнулась подбородком в колени, чтобы немного поразмышлять. Если Спок не сможет объяснить…
– Доктор Вилсон, – Спок закончил свою работу, и тут же перенес свое внимание на нее.
Снова его пристальный взгляд смутил ее. Доктор покраснела и, прилагая усилие, сказала:
– Не знаю, как начать… Ваша техника по передаче памяти может работать в обе стороны? В литературе, которую я по этому поводу читала, ничего о такой возможности не сказано.
– Я не понимаю.
– У меня появились воспоминания, которые не могут быть моими. Если они не ваши… – Она нахмурилась. – Они должны быть вашими, мистер Спок.
Никакого другого объяснения быть не может.
Выражение лица Спока не изменилось – Могу я поинтересоваться содержанием? Вопрос смутил ее, это казалось слишком личным, пока Эван сама не осознала всю глупость этого ощущения.
– Есть самая большая вероятность того, что это ваша память, поэтому нет никакой причины не рассказать вам.
Доктор постаралась описать все как можно точнее, подчеркивая содержательность и сложность игры в сравнении с суровым миром пустыни.
Игра началась с брошенного и принятого вызова и затем перешла в разновидность пряток, требовавших от участника всех его навыков, от компьютерного программирования до чтения следов. Никто, кроме игроков, не знал о развитии игры. Но несмотря на всю ее сложность, игра, как помнила доктор, была такой же возбуждающей, как и у сиваоанских детей.
Когда она закончила, Спок поднял одну бровь, не оставляя никаких сомнений в том, что Вилсон привела одно из его воспоминаний.
– Детская практика на Вулкане, – сообщил он. Спок не сказал «игра», и она поняла, что это тренировка по оттачиванию навыков. – Замечательно, продолжил вулканец. – Исходя из моих познаний, до этого момента не существовало никаких упоминаний о подобном феномене. Вас испытывали когда-нибудь на экстрасенсорную чувствительность, доктор Вилсон?
– Вы имеете в виду, не читала ли я вашу память в то время, как вы читали мою? Я прошла все стандартные тесты, у меня средние данные. Я думала, что это по вашей части… способ взаимного обмена.
Он покачал головой.
– Я не представлял себе, что существует такая возможность, доктор.
Это тоже стоит исследовать, когда мы вернемся на «Энтерпрайз».
– Да, но между тем это облегчение снова узнать, что я не сошла с ума.
– Она посмотрела ему прямо в глаза и задержала взгляд – Спасибо за подарок.
Пойманная испытующим взглядом, она почувствовала, что ее лицо краснеет снова. На этот раз Спок сказал:
– Доктор Вилсон, несколько раз в течение нашего разговора ваше лицо приобретало заметно более темный оттенок красного. Насколько я помню, люди называют это румянцем. Я не знаком с вашей культурой. Я извиняюсь, если по неведению причинял вам неудобство. Если вы найдете возможным говорить об этом дальше, я хотел бы, чтобы вы объяснили мне, какой запрет.
До этого момента она не понимала ход его мысли. Эван подняла руки.
– Нет, нет, мистер Спок. Ничего подобного. Боюсь, что это недопонимание культуры с моей стороны. Я видела, как это случалось много раз между вулканцем и человеком. – Било гораздо легче говорить об этом в третьем лице. – Пристальное внимание вулканца, как жест вежливости, очень часто путается с… сексуальным интересом у человека.
– Очаровательно, – Спок зафиксировал на ней долгий и устойчивый взгляд, в целях эксперимента, как показалось Эван, и красный оттенок на ее лице стал глубже. Улыбаясь, она сказала: