Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа
Шрифт:
У Альфонсо голова пошла кругом. Он ощутил, что сходит с ума.
Его сотоварищи по экспедиции оставили библиотеку Те Радье без внимания, промчались мимо нее в поисках каких-то других сокровищ! Но что может быть драгоценнее, чем библиотека, где собраны все книги за восемь эр? В том числе и утраченные гримуары Фандааля, а также сочинения Амберлинов, Вапуриалов и Зинкзина? Это же три четверти всей магической мудрости, погибшей со времен Великого Мотолама!
Даже слепой бы учуял, как в воздухе повеяло жадностью.
Интересно, Те Радье нарочно провоцирует
Внутри полупрозрачной картины несколько механизмов засветились сиренево-розовым.
«Здесь бьется сердце Амальдара. Вот эти машины ведут великую работу времени. А вон те дотягиваются до самых звезд и черпают энергию, столь необходимую нашему солнцу».
Высказавшись, Те Радье снова махнул рукой, и в воздухе возникла новая картина: космическое пространство, посреди которого алой грушей висело солнце. Пропорции и масштаб были искажены — по краям схему окаймляли тусклые угасающие звезды. От них шли черные нити, прошивая пустоты между звездами. Каждая такая нить служила проводом, по которому нечто невидимое накачивалось в солнце — точнее, в зеленоватый хохолок и хвост, отходившие от дряхлого светила на его полюсах.
«Точно так же как я дарую жизнь моим ангелам, я дарую ее и всему, что живет на земле под этим солнцем. Ступай за мной», — пригласил Те Радье.
— Я? — выдавил Альфаро.
«Да, ты. Ибо ты единственный из всех, кто невинен душой».
У Альфаро перехватило дыхание. Он ощутил себя проказливым мальчишкой, которого застукали за воровством из чужого кошелька. Надо сказать, в такое положение он попадал не единожды, и ощущение было знакомое. Альфаро быстро обвел взглядом спутников — и оказалось, что все они замерли на месте и даже не видят его.
— Стазис? — уточнил Альфаро у Доброго Волшебника. — Избирательный? Меня не затрагивает, хотя не я его навел? Вот это да!
«Именно. — Те Радье коварно усмехнулся. Он молодел и крепчал на глазах. — Здесь почти нечем заняться, остается лишь присматривать за машинами, учиться и вести научные исследования». — Он ухмыльнулся еще шире. Две юные гурии скользнули у него под руками. Еще одна, темноволосая красавица, наряженная в некое подобие пажеского костюмчика — о, она с самого начала покорила сердце Альфаро — грациозно переместилась поближе к молодому волшебнику. Глаза ее многозначительно поблескивали — прелестница осознавала свою власть над гостем.
«Когда под рукой все великие магические трактаты, а времени вдосталь, то даже неопытный новичок придумает новые заклинания и чары», — сообщил Те Радье.
Альфаро был так увлечен темноволосой прелестницей и откликом собственного организма, что слушал Те Радье вполуха.
То, что рассказывал Добрый Волшебник, звучало неправдоподобно даже для наивного юноши, который начал понимать, что ему отчаянно необходимо обуздать свои природные наклонности, если он не хочет, чтобы его ждала участь, очень похожая на ту, что постигла его предшественников, которых местные волшебники обратили в карликов-минискулов, по сути дела в рабов. Ведь Альфаро уже
Темноволосая нимфа терлась об Альфаро, ластилась, словно кошечка.
— Обязательно надо меня отвлекать? — спросил он.
«Я не властен над их чувствами», — объяснил Те Радье.
Альфаро и не заметил, как они перенеслись с площади, окруженной машинами, в уютную, роскошно обставленную маленькую библиотеку. Вокруг тянулись книжные корешки и поблескивало полированное дерево. Вряд ли здесь собраны все книги, написанные за восемь эр, подумал Альфаро. Два мага и три девушки и то еле помещаются.
«Какую книгу ты бы хотел увидеть?» — поинтересовался Добрый Волшебник.
Альфаро не колебался. В конце концов, разве не отчаянная жажда обладать заветным томом привела его к этой авантюре?
— «Книгу перемен» Латанга Казаранга, — твердо ответил он.
Рука Те Радье растянулась, пересекла библиотеку по диагонали, сняла с верхней полки книгу. Волшебник вручил ее Альфаро. Новехонький экземпляр, его явно ни разу не открывали! Альфаро бережно положил драгоценный том на столик тикового дерева, отполированный до такого блеска, что казалось — книга вот-вот утонет в темной глади воды. Дрожа от волнения, Альфаро спросил:
— Что вы со мной творите?
«Я хочу, чтобы ты пошел ко мне в ученики», — засветились желтые буквы.
— Почему?! — выпалил Мораг.
«Потому что ты первый за многие эры смог узреть и найти Амальдар. Ты пришел сюда не отягощенный жадностью или предрассудками прошлого. Тебе мешает лишь презренная слабость, которую усугубляет твой талант».
— Но зачем самому Те Радье ученик? — удивился Альфаро.
«Потому что даже прекраснейшие обречены умереть», — был ответ.
Альфаро пришел в замешательство и сконфузился. В те редкие минуты, когда он бывал честен с собой, Альфаро Мораг признавал — он не образец добродетели, а просто мастер самооправданий, вот и все. Куда ему до Доброго Волшебника! Он, Альфаро, устроен совсем иначе.
Во всем этом чувствовался подвох. Наверняка имелась какая-нибудь ловушка.
«Будет день — будет и человек. Испытания закаляют. Веками старался я сохранить знания и продлить жизнь солнца. Страдания, которые претерпел я в Восемнадцатой эре, стоили мне потери магического могущества и нанесли неисцелимые раны, терзающие меня и поныне», — поведал Те Радье.
Может ли ловушка строиться на эмоциях?
«Но, даже укрывшись в убежище, даже располагая всеми накопленными за века знаниями, я не мог вернуть себе то, что утратил. И вот теперь судьба дает мне шанс подготовить себе преемника».
Альфаро собрал все свои запасы цинизма. Он не верил Доброму Волшебнику. Он воспринимал реальность сквозь призму собственного характера. Те Радье он видел как еще одного Альфаро Морага, двуличного, хитрого, только еще коварнее и искуснее, — ведь он на много веков старше и набрался опыта.