Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Мартин Джордж Р.Р.

Он потянулся к бокалу с фалернским, но тут в разговор вмешался Кештрел Тсайе:

— Именно это вино так расстроило вас, мастер. Давайте лучше выпьем то вино, которое мы принесли вам в подарок. Возможно, вы не слышали, но оно славится способностью отгонять печаль.

Он взглянул на Малиона Гейнтраста, и тот мгновенно поднялся и ловко распечатал обе бутыли с амброзией Мауренрона. Затем взял новую посуду из буфета и налил бледно-голубой напиток почти до краев в бокал Пуилейна из одной бутыли и втрое меньше — себе и своим спутникам из другой.

— За ваше здоровье, мастер. За вновь обретенную радость. Многая лета.

Вино чужаков оказалось свежим и бодрящим, без малейшего намека на грубый кисловатый вкус, которого Пуилейн в глубине

души ожидал. За первым осторожным глотком он сделал более уверенный второй, а затем и третий. Вино и вправду действовало успокаивающе, быстро вызволив Пуилейна из трясины уныния, в которой он по неосторожности едва не увяз.

Однако еще через мгновение он почувствовал неприятный осадок на языке и обнаружил, что под внешним радостным и открытым вкусом вина скрывается другой, почти щелочной, поднимающийся все выше по нёбу и уничтожающий первоначальное ощущение. Голова вдруг отяжелела, руки и ноги сделались ватными. Пуилейн отчетливо вспомнил, что гости наливали ему из одной бутыли, а сами пили из другой. Затем, когда он понял, что не может даже пошевелиться, стало окончательно ясно, что в вино подмешано какое-то зелье. Малион Гейнтраст подошел к нему и пронзительным жестким взглядом посмотрел в глаза. Затем что-то пробормотал нараспев, и Пуилейн даже в своем нынешнем плачевном состоянии без труда угадал в этих словах простенькое обездвиживающее заклинание.

Как и любой состоятельный человек, Пуилейн защитил свой дом различными охранными чарами, которые, по уверениям семейного мага, должны были уберечь его от любых неприятностей. Например, от воровства, поскольку в доме хранились немалые ценности, которыми многие хотели бы завладеть. Дом также следовало оберегать от пожара, землетрясения, падения небесных камней и других превратностей природы. Кроме того, принимая во внимание свое пристрастие к вину, которое могло привести к необдуманным или неосторожным действиям, Пуилейн установил и защиту от чрезмерного опьянения.

Оказавшись теперь в опасности, он решил, что Бдительный страж Цитразанды как нельзя более подходит к этому случаю, и непослушными губами начал произносить заклинание. Однако в последние годы Пуилейн пренебрегал осторожностью и регулярно забывал вовремя подкреплять энергию домашнего стража, ослабевшего в результате настолько, что заклинание не произвело никакого эффекта. Даже призрачная прислуга была не в силах помочь ему в этом затруднительном положении. Едва осязаемая телесная форма призраков не устояла бы под напором злоумышленников. Из всех слуг Пуилейна живым был только садовник. Но даже если бы он находился сейчас в доме, то все равно не расслышал бы слабый призыв хозяина. Пуилейн внезапно осознал, что он совершенно беззащитен.

Гости, оказавшиеся грабителями, осторожно подняли его с кресла.

— Будьте добры составить нам компанию в экскурсии по вашему знаменитому собранию драгоценных диковинок, — сказал Кештрел Тсайе.

Пуилейн потерял всякую способность к сопротивлению. Хотя он мог передвигаться самостоятельно, руки его были связаны невидимыми крепкими путами, а разум лишь выполнял чужие желания. Он просто позволил злоумышленникам водить себя, шатающегося от опьянения, из одного зала в другой. Когда его спрашивали о том или ином предмете, у Пуилейна не оставалось другого выбора, кроме как подробно рассказать о нем. Любую вещь, чем-то поражающую воображение грабителей, они снимали с полок, а затем Малион Гейнтраст относил добычу в большой зал и бросал в кучу, которая росла на глазах.

Так они забрали Хрустальную пластину Карсефона Зорна, на которой можно было наблюдать картины обыденной жизни любого из семи уровней реальности. Они взяли и нижнюю рубашку одного из давно позабытых царей фарьялов: стоило час походить в этой одежде — и мужская сила увеличивалась в двадцать раз. И еще Ключ Сарпанигондара — хирургический инструмент, позволяющий излечить любой больной орган, не разрезая кожу и другие ткани тела. Они взяли также Неистощимую нефритовую шкатулку — реликвию племени разбойников с холодных равнин Нижнего Галура. И Несравненного феникса Сангаала, с крыльев которого при каждом движении осыпалась золотая пыль. И Семицветный ковер Кипарда Сеганга, и инкрустированную алмазами шкатулку с Фимиамом изумрудного неба, и множество других удивительных предметов из коллекции Пуилейна, о которой давно ходили легенды по всем окрестным землям.

Он наблюдал за разбоем со все возрастающим отчаянием.

— Значит, вы проделали такой долгий путь лишь для того, чтобы ограбить меня?

— Не совсем так, — ответил Кештрел Тсайе. — Можете не сомневаться, мы действительно высоко ценим ваши стихи, и надежда встретиться с вами во многом помогла нам вынести все трудности и опасности нашего путешествия.

— Однако вы выбрали довольно странный способ продемонстрировать свое уважение, лишив меня тех вещей, которыми я дорожу.

— Какая разница, кто теперь будет владеть этими вещами? — заявил бородач. — Скоро само понятие собственности потеряет смысл. Лично вы неоднократно высказывали эту мысль в своих стихах.

Пуилейн не мог не признать, что в словах грабителя присутствует определенная логика. Он попытался утешить себя доводами Кештрела Тсайе — гора награбленного между тем продолжала расти. В самом деле, Солнце скоро погаснет окончательно и погрузит Землю в вечную тьму, похоронив самого Пуилейна и все его сокровища под слоем льда толщиной в двадцать марасангов. Так ли важно теперь, что грабители лишили его нескольких любимых безделушек? Он потерял бы вскоре все это, даже если бы не открыл опрометчиво двери перед троицей негодяев.

Но подобная софистика не принесла облегчения. Если рассуждать здраво, подумал Пуилейн, то солнце может погибнуть и через тысячу лет или даже позже. Это неизбежно, но реальная опасность отнюдь не бесспорна. В конечном счете Пуилейн будет лишен всего того, что имеет, как и любой другой человек, включая трех грабителей. Однако теперь он ясно осознал, что при прочих равных условиях предпочел бы дожидаться конца света в окружении собранной собственными руками коллекции, а не без нее.

Он решил принять меры для защиты своего имущества и попытался еще раз вызвать Бдительного стража Цитразанды, отчетливо произнося каждый звук, что, как он надеялся, должно было усилить действие заклинания. Но грабители оказались настолько уверены в тщетности усилий Пуилейна, что даже не попытались помешать, а лишь стали смеяться над его магическими словами. И они оказались правы — страж, как и прежде, не пришел на помощь. Пуилейн вдруг отчетливо понял, что рискует не только потерять все то, что злоумышленники уже забрали, но и лишиться самой жизни, если срочно не придумает что-либо более эффективное. И теперь, когда над ним нависла реальная опасность, он увидел, что его многолетние заигрывания со смертью были всего лишь красивой позой, а на деле он вовсе не готов расстаться с жизнью.

Однако у него был еще один шанс на спасение.

— Если вы освободите меня… — начал он и тут же умолк, дожидаясь, когда грабители обратят на него внимание. — Я найду Истинное вино Эрзуина Тейла и выпью его вместе с вами.

Злоумышленники отреагировали мгновенно и вполне предсказуемо. Глаза их засверкали, лица раскраснелись. Они обменялись взглядами, в которых читалось неудержимое желание отведать чудесный напиток.

Пуилейн надеялся, что верно истолковал их смятение. Как только грабители поняли, что хозяин дома находится в полной их власти и они могут забрать из богатейшей коллекции все, что только пожелают, их обуяла самая обыкновенная жадность. Они забыли, что в доме находятся не только разнообразные безделушки вроде Семицветного ковра и Неистощимой шкатулки, но и нечто несравнимо более ценное — скрытое в подвале среди множества прочих редких напитков Истинное вино Эрзуина Тейла, источник неописуемого наслаждения, эликсир блаженства. Теперь они вспомнили о нем и возжелали его с неодолимой страстью.