Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа
Шрифт:
Гролиона такое суждение оставило равнодушным.
— На мой взгляд, мир — это арена, на которой деятельные и смелые люди способны управлять ходом событий.
— И ты один из таких людей?
— Да, — согласился странник, отправляя в рот кусок стигла. На мгновение он замер, оценивая вкус, а затем принялся энергично жевать, зажмурив глаза от удовольствия.
Обдумывая услышанное, я пришел к двум заключениям. Во-первых, если этот парень и жил какое-то время в Альмери, он все же не мог быть отпрыском знатной семьи. Альмериийские аристократы произносят звуки «д» и «т» с двойным придыханием,
Мастер наклонил миску, чтобы зачерпнуть последнюю ложку тушеных сморчков, и вдруг оглянулся в мою сторону. Я тут же спрятался, но было поздно. Он поднес к губам висевший на шее деревянный свисток. Послышался резкий высокий звук, а вслед за ним из коридора донеслось хлопанье кожистых крыльев. Я взметнулся в воздух в отчаянной попытке уйти от погони. Отвратительная мелкая тварь, охраняющая спальню — комнату, в которой некогда жил я сам, — тут же вцепилась в меня обеими когтистыми лапами. С хищной, почти человеческой усмешкой она оторвала мне крыло, затем перелетела на выступ над дверью в спальню и раскрыла ужасную пасть. Но я успел покинуть позаимствованное на время тело за мгновение до того, как острые, покрытые пятнами зубы вонзились в него.
Когда я смог вернуться, уже наступило утро. Солнечные лучи, проглядывая в щель между занавесками, окрашивали румянцем серый каменный пол. Я осматривал одну комнату за другой, стараясь, однако, держаться подальше от спальни. Гролион отыскался в мастерской на первом этаже, где я сам некогда трудился от рассвета до заката вместе со своим коварным помощником. Странник разглядывал сложный звездообразный узор на огромном постаменте, занимающем почти всю ширину комнаты. Он переливался яркими и в то же время нежными цветами. Я замер с наружной стороны окна, выходящего в сад; узор был близок к завершению.
Гролион опустился на колени и протянул руку к звезде, сложенной с ювелирной точностью из множества деталей различных цветов и оттенков. Парные арабески, украшенные орнаментом из стилизованных листьев акараньи и зигзагообразных молний, причудливо переплетались между собой. Каждая частичка сверкала собственной аурой — зеленой и золотой, сапфировой и аметистовой, алыми и оранжевыми блестками пламени. Прежде чем грубые пальцы Гролиона с ломаными ногтями успели нарушить это великолепие, за спиной раздалось тяжелое дыхание, заставившее гостя отдернуть руку.
— Назад! — резко выкрикнул мастер. — Прикасаться к незавершенному узору смертельно опасно.
Гролион отшатнулся и быстро поднялся на ноги. Глаза странника лихорадочно бегали по узору, безуспешно пытаясь охватить его целиком.
— Для чего он нужен? — задал вопрос потрясенный гость.
Хозяин зашел в комнату, ухватил Гролиона за руку и вытащил за дверь.
— Узор начал создавать еще прежний мастер. К сожалению, он так до конца и не понял, что делает. Этот узор способен вызывать возмущение в слоях реальности. Судя по всему, дом построен в точке пересечения нескольких измерений. Поэтому барьер между ними здесь слабее, чем в любом другом месте.
— А где теперь этот прежний мастер? Почему он оставил работу незаконченной?
Хозяин небрежно отмахнулся.
— Это очень давняя история. С тех пор на старушке Земле многое переменилось. Не стоит сейчас вспоминать о прошлом.
— Это правильно, нас всех интересует только то, что происходит сейчас, — заметил Гролион. — Но каждое «сейчас» связано с определенным «потом», и благоразумный человек обязан учитывать эту связь.
Однако хозяин молча направился прочь от мастерской. Странник догнал его в трапезной, но разговор здесь зашел уже о другом.
— Благоразумный человек с такой интуицией, как у тебя, — начал мастер, — не мог не догадаться, что мои запасы довольно скудны. Как ни приятно находиться в твоем обществе, гостеприимство не может продолжаться вечно. Я и так превысил свои полномочия, приютив тебя этой ночью.
Гролион осмотрелся. Обстановка вовсе не казалось бедной: комната была хорошо освещена, на стенах висели картины, пол устилали мягкие ковры.
— Не очень-то похоже на келью отшельника.
— Здесь нет ничего, что принадлежало бы мне, — объяснил мастер. — Я всего лишь скромный слуга деревенского совета, нанятый присматривать за домом, пока работа не будет благополучно завершена. Моего жалования едва хватает, чтобы заплатить за еду и эль.
Странник в ответ беззаботно махнул рукой.
— Я дам тебе долговую расписку на приличную сумму, — пообещал он. — С обязательством расплатиться, как только восстановлю свою права.
— Я ничуть не сомневаюсь, что удача когда-нибудь повернется к тебе лицом. Но не уверен, что это произойдет прежде, чем погаснет солнце.
Гролион собирался сказать что-то еще, но хозяин опередил его:
— Скоро придет надзиратель. Он каждый день приносит мне еду. Я попрошу разрешения взять тебя в подмастерья.
Лицо странника просияло от неожиданной идеи.
— Лучше я притворюсь, будто приехал с проверкой, — предложил он. — Я обладаю даром внушать людям все, что только захочу.
Мастер недоверчиво взглянул на него и холодно возразил:
— Обойдемся без внушений. Мне просто нужен помощник. Осталось только уговорить надзирателя, а это трудная задача. Он удавится за лишнюю монету.
— Меня возбуждают трудные задачи, — заявил Гролион, энергично потирая руки. — А пока давай позавтракаем. На сытый желудок я нахожу более убедительные аргументы.
— У меня осталась корка от вчерашней лепешки и полчашки крепкого чая, — усмехнулся мастер. — А потом мы приступим к работе.
— Может быть, сначала обговорим условия? Не хотелось бы нарушать местные законы.
— Насчет этого не беспокойся. Деревня ценит хороших работников. Если надзиратель увидит, как ты стараешься, считай, что наполовину ты его уже убедил.
Гролион недовольно скривился, но хозяин настоял на своем, поскольку прекрасно понимал: на что бы ни надеялся гость — получит он в любом случае лишь кусок лепешки и глоток невкусного чая.