Песня для двоих
Шрифт:
Мэгги решительно посмотрела на него, не собираясь подчиняться команде.
— Ты мне больше не нужен, Адам, — ответила она столь же тихо.
Микрофоны были включены.
Его лицо окаменело, глаза прищурились.
— И никогда не был нужен. Но сейчас нас просит публика, — хрипло прошептал Адам. — «Милый город», — повторил он и, пресекая возражения, заиграл вступление.
Все это, оказалось страшнее ночных кошмаров Мэгги, и она уже не представляла, как выживет в следующие тридцать минут. Но публика визжала
А теперь все-таки пела — правда, не глядя на Адама. Она не могла смотреть на него, слишком много наваливалось воспоминаний. Воспоминаний, которые ей хотелось бы забыть….
— Мы превысили время, — наконец, спокойно проговорила она, снимая гитару и показывая публике, что ее выступление закончено.
Адам не шелохнулся.
— Они хотят продолжения, — сухо заметил он. Большинство слушателей встали, понимая, что сейчас закончится лучший момент вечера и, возможно, всего фестиваля, и не желая с этим соглашаться.
Голубые глаза Мэгги вспыхнули.
— Другие тоже должны выступить.
Очередной исполнитель действительно стоял в кулисах последние десять минут и сейчас оживленно говорил с Марком; и Марк, который как бы отвечал за происходящее, лишь бросал негодующие взгляды на Мэгги и Адама.
Адам посмотрел на спорящих в кулисах, игнорируя хмурое лицо Марка, и удовлетворенно усмехнулся, когда второй мужчина махнул рукой: продолжайте!
— Он, похоже, не обиделся, — шепнул Адам. — «Бегущие года», Магдалина…
Лишь он называл ее полным именем, данным матерью-испанкой, остальные, в том числе ее отец-англичанин и даже мать, предпочитали короткое имя Мэгги.
Он произнес лишь ее имя, но и этого хватило, чтобы пробудить все воспоминания об Адаме и о ней самой.
Как и предложение пропеть «их песню»…
Кровь отхлынула от лица при одной этой мысли. Она пела ее вчера, потому что публика ожидала этого. Но пела одна. Петь с Адамом эту песню она не желает! Это слишком — она не может петь с ним!
— Можешь, Магдалина, — хрипло отрезал Адам, и Мэгги поняла, что непроизвольно произнесла протест вслух. — Можешь, черт возьми, если захочешь!
Она решительно взглянула на него, отвергая обвинение его ледяных глаз.
— Не хочу!
— Прекрати капризничать, как избалованная девчонка, Магдалина! — Его голос прозвучал будто пощечина. — Ты решила вернуться, отдать себя публике, так дай ей то, чего она хочет!
А публика хотела, чтобы Адам и Мэгги продолжали — всю ночь, если возможно. И Адам при этом не скрывал своего торжества.
Как все знакомо! Чувства любого другого человека для Адама всегда важнее, чем ее. Он не изменился и не изменится никогда.
— Ладно, но это будет самая последняя песня, — наконец, уступила она, надевая на худенькое плечо ремень гитары. —
Ее голос был резок и неуступчив.
— На первое ты способна, — пробормотал он, поворачиваясь к ожидающей публике. — Во втором вопросе у тебя не может быть выбора.
Мэгги с вызовом вскинула на него глаза. Что именно он имеет в виду?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Как он только посмел! — Марк в злобе расхаживал по номеру. — Я глазам своим не поверил, когда вернулся с твоей гитарой. Самоуверенный ублюдок!
Он тряхнул головой, словно, до сих пор, не был вполне уверен в происшедшем.
Мэгги понимала его гнев, понимала и состояние людей в зале, до сих пор, потрясенных появлением Адама Кармайкла.
Как и она!
Сейчас, после возвращения в отель, все это кажется сном. Мэгги сбежала со сцены в конце «их песни», оглянувшись назад лишь раз, чтобы убедиться, что Адаму сбежать не удастся. Поклонники требовали продолжения, отказываясь отпускать своего кумира. И не без причины, Адам всегда был уникальным явлением. Он пропал на три года, чтобы колесить по всему свету. И конечно, меломаны были в восторге — им просто повезло, они вновь услышали Адама Кармайкла!
А Мэгги? О, она бы справилась и без него. И, тем не менее, как же властно и нахально появился он на сцене! Впрочем, Адам всегда был слишком самоуверенным человеком и жил по собственному кодексу. Впервые встретив его, Мэгги была очарована этим его качеством и чувствовала себя рядом с ним защищенной — и лишь позже, ценой тяжелых потерь, узнала, как сильно ошибалась!..
— Этот мерзавец сорвал твое возвращение на сцену, будь он проклят! — злобно продолжал Марк. — Ты приехала, чтобы вернуться, а он…
— Что сделано, то сделано, Марк! — Она уселась в кресло, обессиленная очередным ударом судьбы. — Изменить мы ничего не можем.
Да, она потерпела фиаско! Вряд ли теперь стоит говорить о продолжении ее музыкальной карьеры.
Все было спланировано так тщательно! Все должно было происходить постепенно: музыкальный фестиваль в этот уик-энд, пара небольших концертов в следующем месяце, ничего слишком резкого, просто медленное возвращение в мир, который она любила. Но если пресса узнает о сегодняшнем…
— Я не могу выступать завтра, Марк.
Тот остановился и решительно посмотрел на нее.
— Ты должна, Мэгги. Ты объявлена, и люди хотят слышать тебя.
Марк — еще один человек, который считает, что публика должна получать то, что хочет. Она грустно улыбнулась и покачала головой.
— Сейчас они ожидают услышать и Адама. И будут разочарованы, — решительно уточнила Мэгги, — поскольку я…
Настойчивый стук в дверь заставил ее остановиться на полуслове, и в испуге повернуть голову.