Песня кукушки
Шрифт:
Не-Трисс выскочила из-под кровати легким, как приземление перышка, движением. Единственным звуком, который она издала, был едва слышный шорох потревоженного покрывала. Тем не менее существо услышало ее и оглянулось как раз в тот момент, когда она вскакивала на ноги. Оно коротко вскрикнуло. Расправило крылья, но Не-Трисс уже набросила на него шаль. Ткань окутала существо, однако толстой шерсти оказалось недостаточно, чтобы утихомирить его. Через секунду по комнате дико заметалась большая шаль. Она шипела и вскрикивала, издавая такие звуки, словно мелкие камешки падали на дно колодца. Не-Трисс
Девочка сделала несколько прыжков в попытке поймать шаль, но края выскальзывали из пальцев. Она вскочила на стол так, что он даже не шелохнулся, и оттуда прыгнула в центр комнаты, двумя руками хватая концы шали. Приземлилась с ликующим выдохом, но в следующий же миг ее ноги оторвались от пола, когда существо снова взмыло в воздух. Не-Трисс мертвой хваткой вцепилась в шаль, пока ее таскали по комнате, ударяли о полки и предательски роняли на пол.
— Фьюить-щелк! — вскрикивало существо. — Черрт! Дррянь!
Вскоре оно устало, хотя не перестало выкрикивать ругательства. В очередной раз почувствовав под ногами пол, Не-Трисс всем телом бросилась на дергающуюся, рвущуюся шаль и затолкала ее в швейную коробку. Не успело существо снова вырваться из ее рук, как она захлопнула крышку и уселась сверху. Раздался страшный вопль, словно ветер завыл перед бурей.
— Выпусти меня! Выпусти меня, или я сожгу тебя! И спляшу на твоих костях!
Шкатулка под Не-Трисс подпрыгнула, и она услышала, как существо колотится о стенки. Она представила, как крошечное злобное создание рвет клювом шаль.
— Нет, пока ты не ответишь мне на все вопросы! — прошипела она. — Кто ты такой?
— Просто посланник! Доставляю письма!
— Кто пишет эти письма? Где Себастиан?
— Не знаю! Не знаю никакого Себастиана! Не знаю, что в письмах! Я не виновата! Я не виновата!
— Тогда кто виноват? Кто тебя послал?
Ответ существа вполне мог считаться именем. Оно прокатилось по барабанным перепонкам, как лунный свет скользит по ряби на воде. Незнакомое имя, но Не-Трисс начала подозревать, кто отправил посланца.
— Это тот же человек, которого называют Архитектором?
— Да! Магия! Кирпичи, изнутри наружу, туда-сюда. Выпусти меня!
— Это он похитил другую меня? Настоящую Терезу?
— Да! Иголки и булавки жгут меня! Выпусти!
— Где она?
— Я не знаю! Я только почтальон. Архитектор знает. Сорокопут может знать.
— Сорокопут? — Коробка так колотилась, что Не-Трисс пришлось надавить на нее всем весом, чтобы удержать.
— Тот, кто тебя создал! А-а-а!
«Тот, кто меня создал. Значит, это правда. Все это правда». Тайная надежда, что Пен ошиблась, трепыхнулась в последний раз и умерла.
— Что я такое?
— Тряпичная кукла, деревянная кукла, семидневная кукла! Жестокая кукла! Кукла-убийца!
— Прекрати! — отрубила Не-Трисс, ударяя по крышке коробки. В ее мозгу снова завертелся сверкающий водоворот ужаса и ярости.
— Убиваешь меня! — настойчиво твердил голосок, и в нем слышались паника и боль. — Убиваешь меня! Выпусти! Перестань меня убивать!
— Ладно! Перестань трепыхаться, если не хочешь причинить себе вред, — прошептала Не-Трисс, но коробка гремела все сильнее и сильнее, хлопки крыльев стали совсем безумными и непрерывными, и то и дело слышался стук, как будто что-то тяжелое и твердое бьется внутри.
— Пожалуйста! — Несмотря на то что голос был совершенно нечеловеческим, паника казалась настоящей. — Убери их от меня! Они меня убивают!
Послышался ноющий звук, что-то вроде «н-н-н-н-н»… «Ножницы». С леденящим ужасом Не-Трисс вспомнила ножницы ее матери, враждебно вырывавшиеся из ее рук, и огромные железные ножницы над входом в магазин одежды… и ножницы в чехле в обитой шелком крышке коробки. Ножницы обратились против Не-Трисс, желая убить ее. Если это существо чем-то на нее похоже, возможно, она только что заперла его вместе с орудием убийства…
Ей стало совестно. Кем бы ни был почтальон, даже если его послали враги, он не сделал ничего, чтобы заслужить смерть.
— Обещай, что не нападешь на меня, — прошептала она.
— Клянусь! — раздался вопль.
— Обещай, что не будешь мне лгать!
— Клянусь!
— Обещай, что останешься и ответишь на мои вопросы!
— Три вопроса, три ответа, клянусь!
Не-Трисс предпочла бы настоять на большем количестве обещаний, но тут из коробки стали доноситься жуткие задыхающиеся стоны и всхлипывания, и она испугалась, что существо может умереть с минуты на минуту. Не-Трисс понятия не имела, считает ли существо себя обязанным держать слово, но она соскользнула с коробки и откинула крышку. Однако никто не вырвался наружу, и на долю секунды она решила, что уже слишком поздно. Взглянув в коробку, Не-Трисс обнаружила печальную картину. Ножницы каким-то образом умудрились выскочить из чехла так, что их лезвия воткнулись в дно по обе стороны от головы существа. Не похоже, чтобы его ранило, но оно явно боялось шелохнуться и порезаться о враждебные лезвия.
— Помоги… — прошептало оно.
Глядя прямо на ночного пришельца, Не-Трисс видела только узор из пятен на шелковой обивке. Но когда она внимательно уставилась на ножницы, узор обрел очертания и она различила пепельно-серое от ужаса лицо пожилой худой женщины с бровями-ниточками.
Не-Трисс потянулась к ножницам, но потом засомневалась. Ей пришло в голову, что вытащить ножницы — не самая лучшая идея, может быть, они только и ждут момента, чтобы захлопнуться на шее гостьи с довольным щелчком. Схватив маленький кубок с полки, она надела его на голову женщины, к смущению и ярости той. Когда она выдергивала ножницы, они действительно схлопнулись, но лишь чиркнули по металлу. Потом они попытались вывернуться из ее ладони, обдирая костяшки пальцев, и она швырнула их через всю комнату.
Послышалось неистовое трепетание крыльев, и женщина вылетела из коробки. Не-Трисс тщетно всматривалась в темноту комнаты, испугавшись, что она улетит, несмотря на свои обещания. Потом заметила, что с краю ее поля зрения что-то подпрыгивает. Гостья уселась на серебряную рамку с фотографией Себастиана в солдатской форме, вцепившись в металл крошечными бледными руками. Долгую секунду они смотрели друг на друга, женщина-птица и деревянная кукла, затем гостья угрюмо слетела на стол, решив сдаться.