Песня моей души
Шрифт:
Вдруг заметила целый караван белок, направляющийся в мою сторону. Замерла растерянно.
Подул вдруг ветер, резко, как-то странно. Откуда-то принёс отломанный большущий лист. И лист упал близ моих ног. И к листу неспешно потянулся беличий поток. Я растеряно наблюдала, как каждая белка укладывает на лист очищенный орех или ягоду, или траву.
«Ты переволновалась вчера, так что и травы немножко пожуй, лечебная она» - топливо объяснила Мириона.
– Хорошо» - ответила я ей, на сей раз вслух.
И сидела, боясь пошевелиться, смотря, как течёт ко мне и к листу и дальше куда-то в лес беличья река, как поблёскивают блики солнца в некоторых шерстинках…
– Послушай, мир мой, милый мир, я лопну, столько съев! – не выдержала я, когда гора лесных подарков стала выходить за границы листа, а её вершина уже доставала мне до колен, когда я сидела, подтянув к себе ноги и обняв колени.
– Так то с запасом, - мир степенно отвечал, - Ох, прости, ты, верно, проголодалась сильно.
И белки, что не успели отдать своё подношение, пошли второй шеренгой, рядом с отдавшими подарки, обратно куда-то в лес. Ещё немного колыхались, поблескивали солнца бликами в шерстинках два колыхающихся беличьих ручья, потом иссякли. Я радостно объелась ягодами, орехами и травами. И вкус у некоторых из трав был приятный или интересный.
«Вот у кого мне надо готовке поучиться!»
Звонкая одиночная птичья песня прорезалась сквозь все другие, звучала как-то немного непривычно, то резко проявляясь, то замолкая. Как будто мир смеялся.
– Как будто мир смеялся, - чуть позже Мириона подтвердила, когда затихла песня та.
Следуя подсказкам Мирионы, я шла по лесу. Встречала лося, медведя, волков. Никого не боялась, а они не нападали на меня. Когда захотелось пить, прошла девять шагов, куда она указала, и обнаружила между кустов чистый ручей со вкусной водой. Когда сильно проголодалась, то пожевала её подарков, а ещё она мне подсказала путь до земляничной поляны – и я наелась вкусной крупной земляники, росшей на маленькой полянке между старых упавших деревьев. Пару раз из-под моих ног торопливо уползали ужи…
Мириона представала передо мной то как умная собеседница, желающая помочь, то как разговорчивая девчонка, то как заботливая мать. От знания, что я иду вместе с миром – и мир готов поддерживать меня и мою мечту – у меня не осталось ни страха, ни грусти. Остался только восторг от незаметно открывающихся взору картин, таинственных трелей птиц вдалеке и над моей головой, тихого шуршания, едва слышного шёпота листвы… И неожиданно открывавшиеся моему взору красоты были как случайно услышанный кусочек сказки, когда холодным осенним днём бредёшь по хрустящей листве мимо чьего-то дома, а из-за затворённых ставень вдруг слышишь обрывок истории, которую чья-то мама рассказывает своему малышу тёплыми словами…
А потом стемнело, засверкало звёздами небо. Оно было такое глубокое, такое вдохновляющее, бездонное… Где-то на востоке спускался на лес чарующий свет луны... Я смотрела вверх… И казалось мне, будто я сливалась с небом, я летела к нему, падала в него… Я смотрела на небо, такоё глубокое, такое тёмное, густо усыпанное звёздами… Смотрела и чувствовала себя лишь маленькой крупинкой вечности… И этим полётом в глубь звёздного неба, и этим чувством падения в какую-то прекрасную вечную загадку, скрытую в звёздном свете, охватывающими всю душу восхищением и счастьем, так хотелось с кем-то поделиться!
Блаженным, полным полётов был сон под этим небом… Засыпая, я ощущала как легко и почти незаметно поглаживал мои волосы, моё лицо ветерок. А проснувшись, долго пыталась понять, почему люди когда-то скрылись от этой сказки за каменными или деревянными стенами, почему они ненавидят руг друга и не замечают эту красоту?.. Ответа не нашла. Не сразу вспомнила: я ведь и сама ещё недавно была такой. И двинулась дальше, к отдалённой деревне… Сказка сказкой, но время исполнять прекрасные мечты! Ведь это моя заветная мечта! И я также хочу порадовать и мой мир ею!
…Вокруг в тихом сне раскинулся лес. Как живёт теперь мой любимый, чем занят? Сильно ли злится? Простит ли меня? Забудет или нет? Будь он рядом, я бы, возможно, не ушла одна. Но он ушел. Ушёл мстить. Месть была ему дороже, чем я. Неужели, ему всё равно, где родятся его дети? Мне хотелось, чтобы ему было не всё равно. Знаю, каково это – бродить одинокой, беззащитной и ненужной. Мои дети не останутся одни! Я буду стараться, чтобы им не угрожали опасности и битвы. Мои дети… я не знаю, кто будет вашим отцом. Но я уже встретила мужчину, от которого я хотела родить моих детей… и было так больно, что он не хотел этого! Было больно его потерять…
Ноги, немного отвыкшие от долгой ходьбы, вначале уставали, потом вспомнили прежние дни, окрепли…
Из леса вышла на заросший луг. Пройдя по нему, перебралась через обмелевшую речушку и вышла на пустынное поле. Рожь качалась на ветру лишь на половине его. И у видневшихся за полем домов и заборов был жалкий и облезлый вид. Первой меня встретила тощая собака. Вначале зарычала, потом смущённо умолкла и с виноватым взором пропустила в деревню.
Кто-то ругался через забор с соседом, кто-то уныло пел. Подавленно кудахтали куры. Зрели плоды на старых яблонях. Очевидно, враги прошли мимо этого села. Если наши соседи не появятся в этом году, кое-где соберут хороший урожай яблок. Со сливами и вишнями дело обстоит хуже.
Зайдя в одну избу, попросила продать мне еды: часть денег, данных братом накануне моего побега, сберегла. Хозяин неохотно согласился. Подавая недавно испечённый хлеб, ещё сохранивший тепло печи и очень вкусно пахнущий, ворчал:
– От этих битв одни лишь беды. То поле весной подожгли, то пришлось в Средний город бежать укрываться, от дел оторвали. Ну, обошли нас стороной, а радости? Всё забросили, всё, вернувшись, поправлять нужно! Или придут и еды себе отберут. Будто нам кормиться не надо! И короли наши… отцы их дрались, деды их дрались… И им, видите ли, полагается дело продолжать! Да чести с этого «дела»?!
– Вы бы возмутились.
– Мы бы возмутились, да только смелых среди нас не осталось. И никому отвечать не охота!
– Но если бы не драться! Еду лишнюю спрятать! Ведь, не корми вы их, откуда они возьмут себе еды?
Селянин задумался. Потом навис надо мной и сурово поинтересовался:
– Девица, а ты на что это меня толкаешь?
– Да только сказать, чтобы давали вам хлеб растить и врагов к вам не подпускали.
– Проку с того не будет. Поела? Иди отсюда.
Заходила ещё в две избы, заводила разговор о мире, потом, испугавшись косых взглядов, ушла в лес, уселась под деревом и задумалась, как лучше говорить с людьми моей страны. Пока не обдумаю, ни к кому выходить не буду.