Песня моряка
Шрифт:
— Дорин, Бога ради, мы попали в катастрофу, — пытался перебить ее шофер, — не надо вести себя как героиня религиозного проспекта.
Передачи из Квито оборвались на третий день. Правда, несколько раз еще прорывались какие-то их личные сообщения, но пророческая оратория больше не повторялась.
— У нас у всех садятся батареи, — пояснил Радист. — Я тоже уже на пределе. Нам нужен генератор, способный вырабатывать постоянный ток.
Вокруг города валялись десятки дизельных генераторов, часть из которых еще можно было завести. Но вырабатывать постоянный ток они не могли. Чем реже поступали сообщения по радио, тем больше становилась толпа на склоне. Это была еще одна причина, по
Перед ней простирался город и спокойная полоса моря, которая виднелась между пристанью и стеной уже недельного тумана. Вид был умиротворяющим, как раскрытые створки раковины устрицы. Первые дни залив буквально кипел от лихорадочной деятельности. Предприниматели, инвесторы и студийные воротилы носились в поисках любого средства передвижения, на котором можно было бы уплыть или улететь. За древние карбасы платились целые состояния. Херб Том продал трем израильским агентам по недвижимости свой старейший самолет за конверт, полный бриллиантов. Агенты утверждали, что камни стоят восемь миллионов. Место на борту старого трайлера было отдано за «ролекс» — ну и что с того, что он больше не показывал правильное время?! Траулеры, которым удалось вернуться невредимыми после морского сафари, едва успели заправиться, как их тут же забили пассажиры, и они вынуждены были снова выйти в море. Куда глаза глядят! Ну и пусть автопилоты не работали. Для того чтобы найти дорогу к цивилизации, совершенно не обязательно иметь автопилот — просто держи сушу по левому борту так, чтобы Полярная звезда светила в корму.
А дальше высаживай пассажиров в первом же приглянувшемся им месте и прямым ходом домой. Немного удачи, и на этом можно было сколотить состояние — заработать за неделю больше, чем за всю жизнь тяжелого рыбацкого труда. Правда, пока еще никто из них не вернулся.
Да и цивилизация, к которой так стремились работники фабрики грез, могла им не понравиться. Единственное, что их заботило в тот момент, это как можно быстрее убраться отсюда и по возможности как можно дальше. Может, в Сиэтле, Сан-Франциско и даже Лос-Анжелесе тоже происходил конец света, но там, по крайней мере, все должно было делаться по высшему разряду. Какой человек в здравом уме и трезвой памяти предпочтет заканчивать свои дни в этой отсталой ретро-дыре?
На следующий день после первой вспышки лихорадочного исхода в залив вошла древняя плавбаза Босвелла, волоча за собой целую вереницу посудин в аварийном состоянии, растянувшуюся на добрую четверть мили. Вместе с дочерьми Бос-велл дрейфовал вокруг мыса Безнадежности, подбирая все суда, еще находившиеся на плаву. Остальные унесло в открытое море или выбросило на скалы. Публика, не успевшая примкнуть к первой волне беженцев, тут же принялась обещать старому мореходу богатое вознаграждение, если тот согласится отбуксировать и их к югу. Но Босвелл отказался. «Что плавучему рыбзаводу делать в Сан-Франциско?»
У подножия склона несколько старшеклассников перебрасывались желтым фрисби на футбольном поле. Погода стала настолько теплой, что они играли без рубашек, и их беззаботные и звонкие голоса доносились из солнечной дали к самой башне. Алиса перевела взгляд на свою старую фреску на стене спортзала, и та показалась ей ветхой и облезшей. Все краски выцвели, кроме красной, которую она смешивала сама из вареной сосновой смолы, льняного масла и киновари. Члены школьного совета требовали, чтобы она пользовалась промышленной эмалью, утверждая, что ее смесь слишком напоминает засохшую кровь. Но она заявила им, что это цвет ее предков, настоящий красный цвет старой обожженной земли, свирепая краснота Матери Жизни.
В зеркальце отразился перебинтованный нос Вейна Альтенхоффена.
— Газету? Все последние известия.
И, улыбаясь как мальчишка, он всучил ей белый листок, с обеих сторон покрытый тусклыми буквами. Алиса поняла, что это машинописный экземпляр, сделанный под копирку, с заголовком, выведенным зелеными чернилами: «КВИНАКСКИЙ МАЯК».
— Ты больной, Альтенхоффен, — заключила она. — И по-моему, ты болен неизлечимо.
Альтенхоффен прямо расцвел от удовольствия, получив этот комплимент из уст Свирепой Алеутки.
— Я выпускаю шесть экземпляров — один оригинал и пять копий. А заглавные буквы я вырезал из картофеля. С вас десять долларов.
— Десять долларов?
— Херки продает каждую картофелину по доллару, — пояснил Альтенхоффен. — Ой-ой-ой, смотрите! Радист собирается сообщать утренние новости. Газету оставьте себе. Я пришлю вам счет.
И он, размахивая записными книжками, ринулся вверх по склону. Алиса опустила стекло и прислушалась. Радист вылез из единственного отверстия резервуара с вахтенным журналом в руках. Он был странным маленьким существом с колючими волосами и в непривычном для него солнечном свете напоминал ехидну, выманенную из норы. Он откашлялся и начал читать:
— С восьми до девяти утра цитирую: обычные вещи… железная дорога в Портленде заблокирована без… происходит что-то не вполне понятное… на связи рыжий негр, на связи рыжий негр… Лейтонвилль мы начали есть му-му-мулов. Конец цитаты. — Он перевернул страницу. — С девяти до десяти утра цитирую: Холера холера помогите помогите это я шучу ха-ха-ха пришлите шлюх…
Алиса послушала, сколько у нее хватило сил, а потом решила, что подобные сообщения не стоят напряженного ожидания. Она села в машину и нажала сцепление. Джип тронулся с места. Теперь так заводить машину казалось самым разумным. Вернувшись в мотель, она наткнулась на все семейство Йоханссенов в полном составе. Не хватало только Шулы. Они выстроились перед своими тремя коттеджами со всеми ящиками и узлами точно так же, как в день своего появления месяц назад. При виде Алисы вперед вышла шестилетняя Нелл.
— Мы съезжаем, миссис Кармоди. Мы все убрали, так что все блестит как новенькое.
— Не сомневаюсь, Нелл. Но почему вы съезжаете? Вы можете оставаться здесь сколько захотите.
— Дедушка говорит, что пора возвращаться к старой жизни.
— Передай своему дедушке, что я его прекрасно понимаю. Думаю, многие из нас хотели бы к ней вернуться. Однако, боюсь, вам будет нелегко найти человека, который сможет отвезти вас обратно в Баффинс.
— Дедушка это знает, миссис Кармоди. Он понимает, что мы оказались в ловушке со всеми остальными. Он хочет подыскать нам место здесь. Где-нибудь на берегу, где он сможет ставить мережку и наблюдать за жизнью животных.
Алиса улыбнулась.
— Кажется, я знаю такое место: симпатичный большой вигвам прямо на берегу. Его хозяина сейчас нет, правда, у вас могут возникнуть сложности с котом. Скажи им, чтобы собирались — поедем и посмотрим, подойдет ли он вам. А где твоя сестра?
Девочка покачала головой.
— Она ушла от нас. Она теперь живет в церкви.
— В церкви? Я думала, церковь закрыта с тех пор, как с отцом Прибыловым случился удар.
— Поэтому она и живет там. Эй! Эй, идите сюда! — и она двинулась через двор, хлопая в ладони и раздавая указания своим родственникам, как озабоченная маленькая наседка. — Тьалсу сан-сан!