Песня моряка
Шрифт:
Убедившись, что течение вынесло их на глубину, он прибавил газ и увеличил скорость. Гребной винт завертелся, и Айк повернул посудину в открытое море. Свежий бриз, как всегда, заставил его губы растянуться в улыбке, и он почувствовал себя лучше. Грир был прав: пусть делает, что хочет. Впрочем, Грир так говорил обо всех женщинах.
Всю дорогу до отмели они боролись с приливом, поэтому двигатель взвизгивал при каждой волне. Грир распаковал спасательный костюм, который всегда надевал, выходя в море, и начал молча натягивать его на себя. Соллес стоял за штурвалом. Когда они миновали отмель, волны чуть успокоились, превратившись в длинные
Как только они миновали скалу Безнадежности, Айк круто положил право руля и развернулся к северу. Слева виднелся туманный горизонт, который представлял собой открытое море, справа вздымались зубчатые стены магнитного колчедана.
И наконец Айку показалось, что впереди сквозь Дымку он может различить ряд колышащихся суденышек. Он застопорил штурвал бедром и вытащил из кармана куртки маленький бинокль. Так оно и было — все столпились в проливе. Ловили там, где на прошлой неделе братьям Вонг удалось отхватить хороший куш. Выстроились в линейку, как дети перед раздачей подарков. При виде этого настроение Айка начало резко портиться. Ему совершенно не улыбалось тащиться вдоль всей шеренги карбасов, как ребенку, опаздавшему на праздник.
В самом дальнем конце на якоре стояла плавучая база Босли, а за ней в очередь выстроились остальные суда. Как только впереди образовывался просвет, первое в очереди с ревом неслось занимать освободившееся место. И надо же было устроить такую толкучку в огромном море. Господи Боже ты мой.
Айк с биноклем у глаз разыскивал синюю рубку «Сьюзи», однако среди работавших судов ее видно не было. Он перевел окуляры обратно на выстроившуюся очередь и наконец отыскал ее в самом конце — она была похожа на голубую бусинку. Судя по осадке, она была перегружена. Алиса Кармоди никогда не могла остановиться, пока не утопала в рыбе по самую задницу. «Ну что ж, замечательно», — решил Айк. Он не будет стоять за ней, дыша выхлопными газами. Он вытянул дроссель на треть и повернул штурвал на сто восемьдесят градусов. Из кубрика высунулся Грир.
— Что ты делаешь, Исаак? — В руках у него дымились две кружки. — Поосторожней, это последняя дурь. Жаль будет, если она разольется до того, как ты расскажешь мне, что у тебя произошло с малышкой Луп.
— Я не расположен к общению, — сообщил Айк. — Хочу двинуть к Утиной канаве.
Грир залпом опустошил кружку и принялся за другую — проще всего спасти драгоценную жидкость при качке это заглотить ее. Когда обожженный язык у него немного остыл, он наградил Айка пристальным взглядом исподлобья и продолжил уже с гораздо меньшим апломбом.
— Значит, двигаем к чертовой канаве. По-моему, это слишком, но давай. Я-то считаю, что тебе ее даже найти не удастся.
— Найду, — откликнулся Айк. — Хотя при таком приливе войти в нее будет не так-то просто.
— Уже не говоря о том, чтобы выйти, — пробормотал Грир себе под нос.
Утиной канавой называлась небольшая,
Грир отставил кружку и начал застегивать спасательный костюм. Пережив крушение краболовного судна в Бристольском заливе, Грир надевал спасательный костюм при любой погоде и на любом судне. А с крабами с тех пор было покончено раз и навсегда. Единственные членистоногие, с которыми он после этого имел дело, обитали в пучинах женского лона. Айк допил чай и вернул кружку. Стоило ему распрощаться с коллегами по промыслу, как к нему начало снова возвращаться хорошее настроение. Он улыбнулся Гриру.
— Так значит, великий любовник Эмиль Грир был изгнан со своего лежбища классическим разгневанным мужем вчера ночью.
— Изгнан? Я бы так не сказал. Великий Грир никогда не уходит, пока не кончит, какими бы классическими и разгневанными ни были мужья. Это мой кодекс чести, это…
Айк поднял руку, обрывая разговор, и указал на темный водоворот впереди. Грир спал с лица.
— Ах ты черт! И надеюсь, ты заметил, что здесь кое-кто уже утоп.
В прибрежном тумане виднелся ржавый шпангоут одной из жертв цунами девяносто четвертого года. А с другой стороны фарватера болтался еловый пень, вывернутый весенними штормами. Грир покачал головой.
— Слишком узко, старик. Не советую пытаться. Там можно пройти разве что на каноэ.
Грир понимал всю бесплодность своих попыток — угон фургона не мог пройти безнаказанно. Движок взревел, и нос нырнул вниз. Грир застегнул неопреновый капюшон и схватился за планшир.
Айк много лет назад узнал от Кармоди, как обходиться с канавой — тогда его пай составлял всего десять процентов. Самое главное, что следовало помнить, это мели. И здесь нельзя было ограничиваться полумерами. Надо было принять решение и идти полным ходом. В противном случае любая встречная волна могла вас перевернуть. И Айк рванул.
Они прошли впритирку, так что обломки погибшего судна остались в метре от левого борта, а еловые корни царапнули правый. Через десять метров канава, свернув влево на девяносто градусов, раскинулась на миниатюрной отмели. Старый движок заревел, когда винты врезались в дно, но Айк быстро перевел его на нейтрал. По инерции они перескочили через отмель и оказались в заливе, неразличимом со стороны моря.
— Так Великий кормчий нашел свое собственное море, — саркастически прокомментировал Грир. — Правь, Британия, морями.
— Без проблем, — беззаботно улыбнулся Айк. Он успел отметить про себя, что опять начинает зарываться, но звук движка отвлек его от этой мысли. А потом он увидел в воде хромированный изгиб мощной спины и через мгновение еще две такие же. Он дал задний ход, и попутная струя усеяла их брызгами.
— Разматывай, старик. Посмотрим, что нам может предложить наше море.
Грир в раздувшихся складках неопренового костюма выглядел неуклюжим и неловким. Он открыл контейнер и, убрав в него кружки, достал перчатки. Вздохнув, подошел к барабану с сетью на корме и начал выуживать первый поплавок.