Песня моряка
Шрифт:
— Это еще что такое?! — процедил Левертов сквозь зубы, когда лимузин наконец затормозил во дворе Соллеса. Всю напевность его интонаций как ветром сдуло.
— Это просто Марли, старый пес Грира, — сообщил Айк. — Он совсем старик.
— Для старика он неплохо двигается, — Левертов раздраженно мотнул головой, откидывая назад спутанные пряди волос. — Но я бы советовал его держать на привязи, тогда у него будет шанс дожить до еще более преклонного возраста.
— Я уже много лет не видел, чтобы он так набрасывался на машины, — возразил Айк. — Это все лекарство, которое ему давала Алиса, — какой-то новый преднизолон.
— Бабки —
Дурь же лечит нас от стресса, — пропел Кларк. Но Левертов не отреагировал.
— Вылезай и отвлеки эту скотину, — распорядился он. — Хочу взглянуть на нынешние условия жизни бывшего сокамерника, если меня только не покусает этот дикий пес.
— Он совсем ручной и к тому же беззубый, ¦— заверил Айк, вылезая из машины. Молочная дымка сумерек ослепила его после сумрака, царившего в лимузине. Айк почувствовал, как пес пропихнул свою морду ему под руку, требуя, чтобы ему почесали уши. — Вот видите? — Он заметил, что его собственный фургон стоял на месте. Он стоял глубоко в кустах с открытой задней дверцей, а бампер был завален постельными принадлежностями — точно так же, как в день их «сердечной встречи» с Левертовым, как тот изволил выразиться.
Кларк Б. Кларк осторожно выскользнул из лимузина, и Марли тут же метнулся в его сторону.
— Стой-стой-стой, — заверещал тот совершенно неубедительным голосом, — хорошая собачка.
Но Марли всего лишь хотел понюхать лосьон для рук.
— Зверь укрощен, босс, — не оборачиваясь, отрапортовал Кларк Б. — Можете спокойно выходить.
Дверь трейлера со скрипом отворилась, и, щурясь от яркой дымки, на пороге появился Грир, застегивавший рубашку. В спешке он застегивал пуговицы не на те петли, широкий воротник лимонно-желтого цвета частично застрял внутри и дико топорщился, поэтому один его конец свисал книзу, а другой вздымался над костлявым плечом Грира, как стрекозиное крыло.
— Привет, Айк… люди… — крикнул Грир, когда глаза у него привыкли к свету, — в чем дело?
— Привет, Грир. Нам тебя не хватало на пресс-конференции.
— Я слыша\л по радио. Ты налетел, как настоящий дракон, напарник. Привет, мистер Левертов. А вы наоборот, походили на ангела. Ну ладно, идите сюда, мы не кусаемся. Мистер Кларк Б. Кларк! А вот относительно вас я еще не определился. Вы начальник или мальчик на побегушках?
— Я ангел-хранитель вот этого ангела, — ответил Кларк.
Дверь трейлера снова скрипнула, и на свет высунулось помятое женское личико.
— Вообще-то она выглядит гораздо лучше, — поспешил сообщить Грир, увидев реакцию, вызванную растерзанным видом своей гостьи. Волосы у нее были завязаны в пучок на макушке, как у детского пупса. На обеих щеках виднелись подтеки туши, казавшиеся засохшими черными слезами. Подведенные брови смотрели в разные стороны, как уголки рубашки Грира, а пространство вокруг рта было покрыто помадой, словно та блуждала в поисках губ. И если бы не татуировка в виде бабочек, ее было бы невозможно узнать.
— Луиза сама не своя от беспокойства. Вот она и пришла сюда, — интонации Боба Марли как ветром сдуло. — В новостях сообщили о какой-то катастрофе на Мак-Кинли, и она боится, не ее ли это брат. Вот и все, правда, Луиза?
— Темно-синяя машина с черным бордюром, — завыла Луиза, внезапно вспомнив о причине своего беспокойства. — Как у Оскара. А папа путешествует, и мамы нет, и мне больше не к кому обратиться. Ведь вы мои соседи…
— Луиза, все машины, работающие на этаноле, синего цвета с черным бордюром, — попытался успокоить ее Айк. — Их специально выпускают одинакового вида, чтобы на заправочных станциях знали…
Объяснения Айка были прерваны злобным лаем, от которого кровь стыла в жилах. Это был снова Марли, который невероятным образом перемахнул через лимузин. Левертов, наконец вылезший из машины, приглаживал волосы, когда пес с диким воем бросился ему на грудь. Левертов с криком повалился навзничь, и Марли оказался на нем. Айк с Гриром одновременно бросились к собаке и в считанные секунды оттащили ее в сторону. Еще хорошо, что долгие годы охоты лишили Марли клыков, иначе этих секунд хватило бы, чтобы оставить Левертова бездыханным.
— Никогда в жизни не видел, чтобы он так себя вел, — пробормотал Грир, держа пса за мощный загривок; Айк тянул Марли за хвост.
— И хорошо бы, чтобы больше не увидели, — заметил Кларк Б. Кларк, сжимая обеими руками «узи», маленький черный ствол которого был нацелен прямо на пса. Но приступ ярости у Марли кончился так же внезапно, как и начался. Пес снова осклабился и принялся вертеться, пытаясь ухватить Айка, как игривый щенок.
— Обычно он не ведет себя так, — извиняющимся тоном промолвил Грир.
— Конечно-конечно, — зловеще промурлыкал Левертов, поднимаясь на колени и стряхивая с себя приставшие ракушки. — Это все алисино лекарство. Уберите это, мистер Кларк. Все в порядке…
Автомат исчез так же таинственно, как и появился; каким бы он ни был маленьким, вряд ли Кларк Б. мог спрятать его в своих шортах или под футболкой.
— Пошел вон, Марли! — прокричал Грир в рваное ухо пса, и глаза у того от изумления и обиды заволоклись пленкой. — Пошел вон! — Грир повторял это снова и снова, швыряясь пригоршнями ракушек в поджатый хвост Марли. И наконец пес с трагическим видом побрел к своему сторожевому посту под кустом на краю прогалины. Левертов снова пригладил волосы и улыбнулся Луизе. Та, словно окостенев, по-прежнему продолжала стоять с поднятой в приветствии рукой на ступеньках трейлера, как гипсовая статуя с облупившейся краской.
— Моя маленькая луговая лилия, тебя, похоже, и вправду отымели по полной программе.
Унизанная кольцами рука Луизы тяжело опала, и она принялась беззвучно рыдать, размазывая по щекам, казалось, неистощимый запас туши.
— На самом деле все это совершенно не так, как вы думаете, — повторил Грир, косясь на Кларка Б. и пытаясь сообразить, куда тот засунул этот чертов израильский автомат.
— Заходите, — наконец произнес Айк. — Кажется, у нас есть пиво.
Пива, однако, не было. Вероятно, его выпила Алиса, так как пустые банки тоже отсутствовали. Айк вскипятил воду для кофе, а Луиза продолжала оплакивать свои беды, сидя за столом. Она уже успела позабыть о своих братьях, и теперь ее тревожили проблемы более личного свойства. Ее не любили на «Чернобурке». Богатые сучки только насмехались над ней. Она была всеобщим посмешищем. Она бы с радостью вернулась домой, но ее мать подала на развод, а братья куда-то уехали, и ей совершенно не улыбалось остаться одной с медведями и свиньями. К тому же она умудрилась подзалететь от кого-то. И еще… что же там было еще? ах да, она позвонила в фирму Королевских турне, и ей сообщили, что ее папы на борту не было.