Песня ночи
Шрифт:
Каролина больше походила на нимфу, чем на земную женщину в этом своем эфирном наряде. Ее светло-серые глаза отливали серебром в лиловых тропических сумерках, и она была так прелестна, что Келлз, который пришел домой потный от трудов, голодный и усталый, замер при виде красавицы, встречавшей его на площадке лестницы.
— Твое платье, дорогая, больше похоже на ночную сорочку, — шутливо пробормотал он, желая скрыть, что один вид ее может разжечь в нем самое горячее желание.
Каролина непринужденно пожала плечами, от чего грудь ее, и так соблазнительно выставленная напоказ, едва не обнажилась полностью.
— Жарко, — пробормотала
— А будет, как видно, еще жарче! — рассмеялся Келлз, спеша ей навстречу.
Джилли повезло, — услышав, как вернулся Келлз, она успела вовремя выскочить из спальни Каролины, куда пробралась, едва хозяйка закрыла за собой дверь.
— В этот вечер сундук впервые оказался не заперт, — говорила она потом Джарвису. — И, представляешь, они чуть ли не бегом залетели в спальню и едва не застали меня с поличным, а потом повариха отругала меня за то, что я ей не помогала, и заставила меня работать аккурат до тех пор, пока они не пошли спать!
— Ничего, будет еще случай, — заверял ее Джарвис, и, отставив кружку, забирался рукой ей под юбку.
Но если Каролина ничего не заподозрила, то наметанный глаз Келлза заметил мелькнувшую синюю юбку. И вновь он с болью в сердце подумал о том, как ему дорога и как беззащитна женщина, которую он оставляет в Порт-Рояле.
— Завтра я велю вставить в спальню более крепкий замок, — сказал он Каролине. — И не забывай запирать дверь, а ключ постоянно носи с собой.
— Перестань, Келлз! К чему эти предосторожности, если с нами Хоукс!
— Одним Хоуксом охрана не ограничится. Я собираюсь нанять еще троих ему в помощь. Можешь не запирать дверь, когда рядом я, но как только разнесется слух о том, что я ушел в плавание…
— Ты думаешь, меня могут украсть, чтобы потребовать выкуп? — со смехом спросила Каролина.
Келлз посмотрел ей в лицо без улыбки. Неужели она не понимает, что враги действительно могут заставить его появиться в Испании, используя ее как приманку. Разумеется, Келлз не собирался говорить об этом Каролине, дабы не напугать ее. Однако он всерьез опасался, как бы следом за новенькой служанкой в дом не пробрался кто-то еще. Если бы опасность сводилась только к краже ценностей, он бы так не волновался, но в случае неосторожности может пострадать и сама Каролина.
— Обещай мне, что будешь запирать свою комнату, когда я уеду.
— Если на то пошло, злоумышленники смогут пролезть в окно, в конце концов, это только второй этаж, — насмешливо ответила Каролина.
— Завтра я прикажу установить на балконах крепкие решетки, которые невозможно будет сорвать, не наделав такого шума, что мертвые проснутся.
— А если пожар, что тогда? Ты хочешь, чтобы я сгорела заживо в этой клетке?
— Об этом я тоже подумал. Пол на балконе деревянный. Под кроватью у тебя будет лежать топор, и, если ты проснешься и увидишь, что дом горит, тебе не составит труда прорубить дыру и прыгнуть прямо в объятия Хоукса, если, конечно, к этому времени он не поставит лестницу и не поднимется за тобой сам.
— Но я же пошутила… Во всем этом нет необходимости. — Каролина смотрела на мужа, приоткрыв от удивления рот.
— Есть. Для моего спокойствия, — хмуро сказал Келлз, стягивая с себя потную рубаху. — Для меня все это далеко не пустяк.
Каролина в ответ только пожала плечами и приказала готовить мужу ванну. Она тщательно намылила ему спину, легко пробегая пальцами вдоль позвоночника, нежными круговыми движениями поглаживая
Улыбка не сходила с ее лица, каждый пустяк смешил ее. Задорный смех колокольчиком звенел по комнате.
— С чего это ты такая счастливая? — спросил Келлз; игривый настрой жены накануне его скорого отъезда встревожил Келлза.
Каролина сняла у него с плеч полотенце и, придирчиво, с той же загадочной улыбкой изучая своего обнаженного супруга, сказала:
— Потому что я приняла знаменательное решение — единственно возможное.
Келлз не был сбит с толку ее беззаботным тоном. Он смотрел на нее с тревогой.
— И что это за решение?
Она крепко прижалась к нему и, обнимая, сказала:
— Я написала матери, письмо лежит вон там, на бюро. С помощью колье де Лорки Филдинг сможет оплатить долги и успокоить кредиторов. Когда все будет улажено, он сможет взять ссуду в банке и отправить нам деньги: ровно столько, сколько нужно, чтобы купить плантацию. А ты со временем вернешь ему долг.
Келлз смотрел на светлую головку обнимавшей его женщины, которая сейчас, кажется, была счастлива, что нашла выход из положения. Одолжить у Филдинга? Вообще-то это возможно. Но Келлз помнил, с какой готовностью Филдинг поверил в самое худшее из того, что в свое время говорилось о нем, как жаждал сдать его властям, не дав себе труда хотя бы немного подумать над тем, что улики, выставленные против возлюбленного его приемной дочери, могут быть сфальсифицированы и при ближайшего рассмотрении шиты белыми нитками. Не забыл Келлз и о том, как относился Филдинг к Каролине, не давая ей забыть о том, что она не его родной ребенок. Даже если Филдинг — а можно себе представить, с какой неохотой он уступит просьбам Каролины, — и отправит деньги через одного из капитанов, нет никакой гарантии, что эти деньги когда-то достигнут Порт-Рояля. Пираты, погода, испанцы… Опасностей и препон сколько угодно!
Заботили Келлза и другие проблемы. Немалую сумму из той, что предназначалась на дело, надо потратить на укрепление дома, дабы защитить от всех превратностей его судьбы Каролину. Она, конечно, не должна об этом знать. И еще — он не мог ждать, не мог откладывать свое предприятие надолго, не мог полагаться на благосклонность Филдинга, в которой, что немаловажно, совершенно не был уверен.
— Нет, Каролина, так не пойдет. То, что ты предлагаешь, требует времени, а у нас его нет. Это то письмо, о котором ты говорила? — Келлз подошел к бюро и, взяв лист бумаги, стал читать. Каролина не мигая смотрела, как, прочитав письмо, он разорвал лист пополам.
— Ты не хочешь разрешить мне помочь тебе, — с убитым видом заключила Каролина.
— Лучший способ помочь мне — это внимательно выслушать меня и постараться понять. Что сделано, то сделано. Твой великодушный жест достоин похвалы, но…
— Но ты…
— А я справлюсь с моими проблемами, как и раньше, своими силами, — чеканя слова, сказал Келлз.
Ни слова не говоря, Каролина повернулась к нему спиной и вышла из комнаты.
За обедом она была молчалива, и Келлз, как ни старался, не мог вернуть ей прежнее беззаботно-игривое настроение. У порога спальни она прижалась к нему отчаянно, словно боялась, что сейчас его отнимут у нее.