Песня ночи
Шрифт:
Каролина расчесала волосы и забрала их наверх, в высокую нарядную прическу, как того требовала мода, затем, отложив серебряный гребень, придирчиво посмотрела в зеркало, чуть нахмурившись.
Платье действительно имело чуть более низкое декольте, чем диктовали правила: ужин наедине с незнакомцем, но более скромных нарядов в гардеробе Каролины не было. Келлз с гордостью выставлял свою возлюбленную напоказ, заставляя весь Порт-Рояль сгорать от зависти.
Каролина пожала плечами. В конце концов, этот ужин — всего лишь знак вежливости с ее стороны. В самом деле, не все ли равно, что подумает о ней этот
Монсеньор де Монд был пунктуален. Он пришел, когда Каролина заканчивала одеваться к ужину. Поправив прическу, она встала и вышла на лестницу, но вдруг остановилась в нерешительности, затем бегом вернулась назад и, открыв огромный кованый сундук, достала со дна маленькую инкрустированную серебром шкатулку из сандалового дерева. Открыв ее, Каролина некоторое время стояла молча, любуясь — перед ней на ложе из черного бархата переливалось колье царственной красоты из бриллиантов и рубинов, подарок флибустьеров с «Морского волка», — знак признательности за то, что она однажды помогла им выбраться из весьма деликатной ситуации. Каролина взяла колье из шкатулки, пробежала пальцами по крупным камням. Ведь сегодня, быть может, ей представлялась последняя возможность показаться в нем на людях. Решение избавиться от драгоценного подарка пришло к ней, когда она в очередной раз перечитала письмо сестры.
Каролина вынула из ушей изумрудные серьги и надела другие — золотые, тяжелые золотые кольца в ушах как нельзя лучше подходили к колье — этому варварскому убору из витого золота и громадных драгоценных камней.
Это колье, сказала себе Каролина, не только прикроет грудь, но и отвлечет ее визитера от похотливых мыслей. Улыбнувшись своей догадливости, Каролина, шурша шелками, пошла встречать ждавшего ее внизу француза.
Беттс провела гостя в гостиную. При появлении хозяйки де Монд встал и низко поклонился, однако он все же успел заметить сверкающее драгоценностями колье на груди у женщины.
Боже мой, колье де Лорки! Конечно же, это оно. Рамон слышал, будто бы оно сейчас у Серебряной Русалки. Наслышан он был и о тех особых обстоятельствах, при которых оно оказалось у англичанки, и о том, что сам герцог приказал замять дело и не пытался вернуть драгоценную вещь. Объявили, что колье было передано в качестве выкупа за герцога де Лорку, но из уст в уста передавалась иная история, более пикантная. Глядя на сияющие драгоценности, Рамон дель Мундо был готов поверить в последнюю.
Сам гость тоже разоделся в пух и прах. Затянутый в камзол из фиолетового шелка по последней французской моде (надо сказать, что у него возникли проблемы — портной отказывался выполнить заказ за столь короткое время, но звон монет сделал свое дело), в белоснежном пенном шейном платке, недавно вошедшем в моду, он смотрелся утонченным щеголем. Кружевной платок был заколот брошью из розоватого камня, одолженной у Джона Деймлера. Хотелось бы, конечно, чтобы заколка была подороже, из рубина или иного драгоценного камня, однако этот недостаток вполне возмещался качеством шелковых чулок того же цвета, что и костюм, ладно облегавших мускулистые икры. Роскошный плащ с золотым позументом, таким же, как и на пышных рукавах камзола, довершал великолепие наряда.
— К сожалению, мой муж еще не вернулся с верховьев Кобры, — несколько смущенно сказала Каролина. — Я получила
Каролина сочла за лучшее не сообщать этому красивому и опасному незнакомцу о том, что хозяина не будет дома еще по меньшей мере неделю.
Раймон де Монд изобразил приличествующее случаю сожаление, однако не слишком усердствовал. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы заметить, что он несказанно рад отсутствию супруга.
— Надеюсь, — продолжала Каролина, — вы не откажетесь выпить со мной бокал вина перед ужином?
Каролина предложила гостю присесть. Принесли вина.
Гость не мог отвести взгляда от колье или соблазнительно оголенной тугой и юной груди хозяйки, столь смело выставляемой напоказ. Матерь Божья! Что за женщина! Головокружительно, почти девственно прекрасная, и в то же время такой огонь, такой страстный вызов во взгляде. Но колье… Не может быть, чтобы это был оригинал. В неярком свете свечей кто скажет точно? Раймон не мог удержаться от вопроса.
— Кажется, на вас весьма знаменитое колье? — с деланным безразличием спросил он, потягивая из хрустального бокала темно-красное вино, игравшее куда более тусклым светом, чем рубины на груди у Серебряной Русалки.
— Да, это колье де Лорки, — спокойно ответила женщина. — Бриллианты из Китая, рубины, конечно же, из Индии. Если приглядеться, вы заметите необычную восточную огранку камней.
— Вероятно, все же это копия. Не хотите ли вы сказать, что на вас то самое колье де Лорки, которое, как мне казалось, принадлежит одному знатному испанскому семейству?
Каролина широко улыбнулась, блеснув жемчугом белоснежных зубов.
— Когда-то оно принадлежало де Лорке. Мне подарили колье флибустьеры за одну маленькую услугу.
Золотистые глаза гостя слегка расширились от удивления. Это сообщение заставило его по-другому взглянуть на корсаров. Их следовало воспринимать всерьез, если они могут позволить себе делать такие подарки за мелкие услуги.
— Ну, одно время считалось, что я могу добыть для них прощение короны, но, как выяснилось, мне ничего не удалось. — Каролина горько усмехнулась.
— Да, понимаю, — учтиво наклонил голову Раймон.
На самом деле он понимал далеко не все и с удовольствием развил бы тему. Ему весьма любопытно было узнать, при каких обстоятельствах сокровище де Лорки перешло в другие руки. Он знал, что случилось это где-то в районе Азорских островов, издавна полюбившемся флибустьерам. В конце концов, он был испанцем, и ему небезразлична судьба национального достояния!
— Вы хотите сказать, что по английским законам вы все… — Раймон запнулся, подыскивая слово повежливее.
— Мы все вне закона, — хладнокровно закончила Каролина. — Думаю, вы именно об этом хотели спросить, не так ли? Никто из нас не может вернуться в Англию. Мы здесь, потому что родина не принимает нас, и здесь нас всего лишь терпят. Ямайка считается флибустьерским островом, а мой муж, неофициально, конечно, адмирал флибустьерского флота.
Уж кому-кому, а Раймону де Монду это было известно доподлинно!
— Как-то раз я встречался с герцогиней де Лорка, — сказал Раймон для того, чтобы поддержать разговор.