Песня Обманщика
Шрифт:
В палатке воцарилось неловкое молчание. Все старались не смотреть вниз, где кровь из обезглавленного трупа Гриери превратила землю у наших ног в густую, дурно пахнущую грязь.
— Я слышала о тебе, — наконец призналась Скади.
— Хорошо. Хорошо. Тогда полагаю, ты слышала, что я не могу устоять перед возможностью добавить небольшое предостережение к любому из моих соглашений.
Снова воцарилась тишина. Скади нахмурилась так сильно, что я почувствовал, что мог бы спрятать кинжал в борозде между ее глазами.
— Прекрасно, — выплюнула она.
— Отлично.
Один не смог удержаться от дерьмовой ухмылки, а Скади просто выглядела смущенной. Она посмотрела на пол, потом снова на Одина, будто что-то упустила. Рядом со мной Тор и Тир выглядели почти такими же потерянными, как Скади.
Скади снова покачала головой.
— Прекрасно, — повторила она. — Я согласна. Я выберу твоего сына Бальдра, независимо от условий.
Ах. Значит, Ангрбода все-таки была права: Скади страстно желала Бальдра. От этой мысли меня затошнило.
— Хорошо. Так вот, мое второе условие несколько похоже. Боюсь, в моем возрасте воображение несколько страдает…
— Просто продолжай в том же духе! — рявкнула Скади. — Ты собираешься убить этого говноедного ублюдка Локи для меня, или мне самой это сделать?
— Ты можешь сделать это сама, — сказал Один.
Я вздрогнул и едва сдержался, чтобы не сказать что-нибудь еще. Рядом со мной Тор начал отчаянно трясти головой. При других обстоятельствах его настойчивость, возможно, показалась бы мне трогательной.
— Если, — сказал Один, — только если на твоем свадебном пиру Локи не сможет заставить тебя рассмеяться.
Скади фыркнула.
— Ты думаешь, что этот кусок дерьма может заставить меня смеяться? Меня? Я в трауре по своему отцу, ты, блохастый сын дешевой шлюхи.
Один ничего не ответил. Наверное, его называли и похуже. На самом деле, я планировал назвать его еще хуже, как только он останется один.
— Таковы наши условия, — сказал Один. — Соглашайся с ними, отправляйся с нами в Асгард, и мы отзовем наши войска. Или не соглашайся, и пусть Девять миров знают, что твое лидерство привело к падению Йотунхейма.
Тишина. Из-за тонких стен палатки Скади я услышал нервное ржание лошади, отдаленный гул голосов и скрежет камня о металл, когда кто-то из армии Скади решил, что сейчас самое подходящее время наточить свой меч. Правый глаз Скади снова дернулся, и ее пальцы крепче сжали металлические наручи на руках.
— Я поеду с вами в Асгард, — наконец, сказала Скади. Это прозвучало так, словно каждое слово было вырвано из ее уст.
Один низко поклонился ей.
— Отлично. Мои дорогие сыновья Тор и Тир будут сопровождать тебя и всех людей, которых ты пожелаешь взять с собой.
Теперь, когда решение было принято, Скади, казалось, не знала, что делать дальше. Она повернулась к двери, помедлила, потом снова взглянула на Одина, словно ожидая, что он вытащит из-за пояса кинжал. Когда он только вежливо улыбнулся, Скади снова
Как только они ушли, я резко повернулся к Одину, сжимая в кулаке рукоять кинжала. Но он был чертовски быстр, он поднял руку и поймал меня под подбородок, парализовав внезапным взрывом магической энергии. Его кулак сомкнулся вокруг моего горла, когда я боролся с его хваткой, дико бросаясь к магическим нитям в атмосфере. Это было бесполезно, Один уже успел их смочить.
Стиснув зубы, я отправил клинок обратно в эфир и поднял руки с растопыренными пальцами и раскрытыми ладонями.
— Я думала, ты сказал, что Скади не убьет меня, — прошипел я, стараясь говорить тихо.
— Ты тупоголовый с дерьмом вместо мозгов, — прошептал Один. Его кулак сжался вокруг моего горла ровно настолько, чтобы я подумал, что он действительно собирается задушить меня. — Ты же не собираешься умирать.
Его хватка ослабла, и я со вздохом упал на землю.
— О, неужели? — ахнул я. — Потому что отсюда все выглядело именно так.
Один внимательно осмотрел свою перчатку, будто прикосновение ко мне испачкало пальцы.
— Перестань ныть. Ты будешь смешить Скади.
— Ее? Эта психованная сука только что обезглавила своего собственного генерала у нас на глазах. Не кажется ли тебе, что она женщина с особенно стальным чувством юмора?
Один уставился на меня своим бледным глазом.
— Ты заставишь ее смеяться, — повторил он. — И я хочу, чтобы ты был там, когда она выберет себе мужа. Я хочу, чтобы ты приглушил свет.
— Что?
Один проигнорировал меня и повернулся к двери палатки. Я схватил его за плечо и развернул, прежде чем он успел уйти.
— Ты что, совсем выжил из своего древнего, покрытого боевыми шрамами ума? Ты пытаешься обмануть ее? Ты же не собираешься отдать ей Бальдра?
Выражение лица Одина с таким же успехом могло быть вырезано из дерева, но его единственный глаз сверкнул.
— Я собираюсь дать ей именно то, на что она только что согласилась. И ты собираешься дать мне того, кто будет править Нифльхеймом.
— Да пошел ты! — сплюнул я.
Если Один планировал обманом лишить Скади брака с Бальдром, это не предвещало ничего хорошего для моих планов рассмешить змею во время ее свадебного пира.
Рука Одина снова обвилась вокруг моей шеи, прежде чем я успел отреагировать.
— Ты кусок дерьма, — прорычал он. — Я старался быть благоразумным. Я пытался предупредить тебя. И когда ты снова проигнорировал мой совет, я попытался дать тебе то, что ты хотел. Но на этот раз ты зашел слишком далеко. Мы могли умереть, Локи. Мы все могли умереть бесславно, от старости, черт возьми, когда ты украл яблоки Идунны. И ради чего? Только потому, что тебе нравилось совать свой член в какие-то мясные мешки из Мидгарда?