Песня полной луны
Шрифт:
До мужского сортира он почти бежал.
Его вывернуло в раковину, как только дверь со стуком захлопнулась за его спиной. Оуэн сплюнул остатки рвоты — совсем как на тусовке у Гаррета, опять, снова, — и открыл кран.
— Хреново тебе, — раздался чей-то голос.
Оуэн обернулся.
Глава тринадцатая
Холли ещё никогда не появлялась в университете. Он даже вздрогнул, ощутив её присутствие прежде, чем запах стоячей
Дед предупреждал его об этом, но всё же…
«Какого хрена?»
Он понимал, что Холли никто не увидит, если она сама того не захочет, но у него шла лекция — конечно, это был просто семинар по философии, никому не нужному предмету, что берут для кредитов, так и что? В любом случае, отвлекаться на лекциях было плохой идеей.
Холли сидела рядом. Грязная вода капала на пол, и этот звук заглушал и голос младшего преподавателя, Люка Стокера, который вёл семинар, и обычные звуки аудитории, переполненной студентами, — чье-то бормотание, стук клавиш ноутбука, перешептывания и скрип ручки. Звуки становились глухими, отдаленными, будто доносящимися сквозь заткнутую в уши вату.
Казалось даже забавным, что никто из окружающих не догадывался, насколько близко к ним был неупокоенный призрак.
«Если хочешь втереться к нему в доверие, времени лучше не будет», — голос Холли в его голове звучал глухо, будто в её рот набился ил.
А, может, так и было, и водоросли со дна озера шевелились в её горле. Наверное, любой, кто увидел бы её сейчас, охренел бы от ужаса, но он привык. Он ко многому уже привык, хотя и не должен был.
«Предлагаешь свалить с лекции?»
Разговаривать с ней мысленно оказалось не так уж и сложно, и с каждым разом давалось всё проще и проще. Сейчас он слышал Холли так же четко, как и любого, кто заговорил бы с ним, хотя поначалу её голос был отдаленным зовом, и приходилось довольствоваться картинками, что сестра ему показывала.
Он чувствовал, как росла его сила; как Холли и её присутствие питало его, пусть он и понимал — ей самой ничерта не легко это. Ей нужно уйти к предкам, туда, в бесконечные земли, по которым бредут души и духи, но пока живы те, кто её убил, это невозможно.
Месть и ненависть держат призраков среди людей крепче всего.
Холли подалась к нему, и затхлый запах стоячей воды ударил в нос ещё сильнее.
«Я не могу добраться до них, лишь свести с ума. Ты знаешь, что делать. Ты справишься»
Как будто у него был выбор.
Понимая, что Холли не отстанет, он сгреб вещи в охапку и, поднявшись со своего места, осторожно двинулся в сторону выхода из аудитории.
Мистер Стокер — «вне лекций можете звать меня просто Люк» — обернулся к нему, чуть сдвинул очки на кончик носа. Определенно, он был слишком молод, чтобы преподавать.
— Мой семинар настолько скучен?
— Мне нужно в туалет, — в аудитории кто-то хихикнул. Наверняка кто-то из девчонок, что на семинары Люка надевали блузки с вырезами и роняли что-нибудь на пол прямо перед его носом, когда покидали лекционный зал.
Препод махнул рукой — иди. Шарлоттаунский университет — не школа, здесь только твое дело, чем ты занимаешься. Учишься ты или нет. Экзамены всё покажут.
Он осторожно прикрыл за собой дверь.
Оуэн Грин блевал в туалете так, что даже не заметил — он больше не был один. Едва удержавшись, чтобы не присвистнуть, Найл прислонился плечом к стене. Кто бы мог подумать, что подающий надежды студент, сын окружного прокурора в Солт-Лейк-Сити, не такой идеальный, каким кажется?..
Это могло быть даже забавно.
Выглядел Оуэн откровенно хреново. Бледный, с выступившей на лбу испариной, он вытер рот и уставился на свое отражение так, будто впервые увидел его.
Чертовски напуганный, просто мама не горюй.
Сунув руку в карман рюкзака, Найл нащупал завернутую в газету смесь для самокруток. Сам он их не курил, да и вообще не курил, но держал при себе — ничего запрещенного, индейский травяной сбор по рецепту деда; мозги очищал на ура.
Кажется, Оуэну прочистка мозгов не помешала бы. Ох уж эти богатенькие детки — он таких терпеть не мог, но здесь, в Шарлоттауне, их было полно, плюнь и попадешь в мажора, который думал, что весь мир вот-вот ляжет у его ног.
Этот явно не был исключением.
— Хреново тебе, — хмыкнул Найл, обозначая своё присутствие.
Оуэн вздрогнул, обернулся. Взгляд у него был дикий, словно он привидение увидел. А, может быть, и увидел. Найл поправил на плече лямку рюкзака, сунул руки в карманы джинсов. Он был уверен, что Грин и не вспомнит его, хотя сталкивались они в коридорах Шарлоттауна и в столовой несколько раз.
Такие, как он, не запоминают людей из другого круга общения. Особенно — всяких там полукровок.
Настало время это исправить. Его усилия не должны были пропасть даром.
Оуэн молчал, сжав губы. Покрасневшие глаза и синяки под ними, белая, как мел, физиономия с пробивающейся светлой щетиной, капля пота, стекающая по виску, — он был на грани, и Найл чувствовал это так же четко, как его племя чувствовало, что загнанное животное находится на последнем издыхании.