Песня полной луны
Шрифт:
Но здесь её никто не знал. Насколько Кэрри помнила, никто из школы не смог поступить в Лигу Плюща, только она. И никто не мог опять крикнуть ей в спину «Носатая Кэрри!», как в младших классах. Или изуродовать её имущество алой краской.
Тут всем было на неё наплевать, и она сможет, наверняка сможет начать всё с чистого листа.
— Кэрри — прелесть, — было странно говорить, будто про себя. Кэрри тряхнула головой. — Боже, чувствую себя попугаем!
Коннор захохотал.
—
Когда-то исключением был и Рори.
Коннор говорил, что это именно Рори написал «шлюха» на её школьном шкафчике, но Кэрри предпочитала не думать об этом. По крайней мере, не думать часто. Веря брату, она всё же не хотела думать о мертвых плохо. Лучше уж не думать ничего.
Особенно если эти мертвые были её первой любовью, хотя и недолгой. Зато до сих пор — единственной.
— Помочь тебе освоиться? — Коннор склонил голову набок. Солнце светило ему прямо в глаза, и он щурился, напоминая себя прежнего. Такого, каким он был в старшей школе, хотя, конечно, он давно уже стал куда взрослее. — Кампус там найти, вещи допереть… Ни мама, ни Хизер меня не простят, если я тебя не провожу.
— То есть, ради меня ты бы этого не сделал? — возмутилась Кэрри и толкнула его кулачком в плечо. — Засранец!
Он поднял руки, сдаваясь.
— Я пошутил, мелкая, — ухмылка снова расползлась по его лицу. — Не бейте меня, мисс Скарлетт!
— Лучше поезжай домой. Тебе ещё почти семь часов нужно в машине провести.
— О, ну спасибо, что напомнила!
Расставаться с братом Кэрри оказалось проще, чем с матерью. Коннор уже давно уехал из дома, и, хотя она продолжала обожать его и восхищаться им, всё же от его присутствия она давно отвыкла. Зато помнила, как ревела в первый вечер после его отъезда в Портленд, вытирая сопливый от слёз нос покрывалом на его кровати, и отказывалась ночевать в своей комнате ещё пару дней — так и оставалась в комнате брата, где на стенах сохранились плакаты его любимых футболистов, а на полках пылились награды по соккеру.
Коннор несколько раз пытался перевезти её в Портленд вместе с мамой, но мама так и не смогла покинуть Баддингтаун. Кэрри понимала: она скучала по отцу, каким бы он ни был, и надеялась, что однажды он возвратится домой. Первое время Кэрри и сама надеялась, но потом поняла: если отец и ушел, как верит мама, возвращаться он не собирается. А если нет…
Но хоронить его, не зная, что с ним случилось на самом деле, Кэрри было слишком больно.
Коннор помог ей выгрузить чемодан и рюкзак с вещами из багажника, с сомнением глянул на расшатанные колесики.
— Точно не нужна помощь, мелкая?
— Справлюсь, — махнула рукой Кэрри.
Крепко обняв её, Коннор выдрал у неё обещание звонить матери раз в несколько дней, а им с Хизер — раз в неделю. Кэрри пообещала, и это обещание она даже собиралась исполнить. А потом Коннор уехал.
Кэрри проследила, как его машина выезжает с парковки, и поудобнее перехватила чемодан.
— Пожалуйста, — пробормотала она себе под нос, — пусть это чертово колесико не отвалится.
Конечно, колесико отвалилось.
Прямо в коридоре кампуса, когда Кэрри катила чемодан — с превеликими осторожностями! — за собой. Отвлекшись на нумерацию комнат и при этом стараясь не врезаться ни в кого из мельтешащих студенток и их родителей, братьев или сестер, Кэрри не заметила чью-то чужую сумку, валяющуюся прямо у неё на пути.
Натолкнувшись на препятствие, чемодан жалобно крякнул, и колесико отлетело в сторону.
— Черт! — Кэрри выругалась. Чемодан был тяжелым, и, когда она попыталась протащить его по полу дальше, скрипнул оставшимися тремя колесиками; царапнув половицы. — Блять…
Судя по нумерации, её комната должна быть ближе к концу коридора. Кэрри вздохнула и удобнее перехватила ручку. Придется тащить так.
— Помощь нужна? — окликнули её. В шуме и беготне коридора она даже не заметила, что за ней кто-то наблюдает. — Могу дотащить шмот до комнаты.
Вздрогнув, Кэрри обернулась.
Прислонившись спиной к стене, напротив стоял темноволосый парень в кожаной куртке, наброшенной на растянутую футболку с изображением Дарта Вейдера. Темные густые волосы падали ему на лицо, и он дернул головой, отбрасывая их со лба.
— Это женский этаж, — произнесла Кэрри.
И тут же отругала себя: что за идиотка! Конечно, женский, тут же девчонки одни тусуются!
— Да пофиг, тут моя сестра-близняшка заселилась, я со шмотьем помогал. Твое по сравнению с её сумками — херня. Меня, кстати, Уилл зовут.
— Как Шекспира? — брякнула Кэрри, неловко пожимая его теплую, широкую ладонь. Пальцы у него были длинные, и она подумала: музыкант? Парни редко протягивали ей руки для пожатия, и теперь она чувствовала себя необычно, хоть и понимала, что, откажись она от знакомства, показалась бы «странненькой». — Я Кэрол… Кэрри.
— Как у Кинга? — вернул он шпильку. — И, нет, Уилл — это не как Шекспир, это как Уилл Смит, хоть я и белый.
Он улыбнулся, и Кэрри подумала, что это вполне напоминает нормальное общение. Не как в старших классах, когда единственным вариантом с кем-то поговорить было дождаться оскорбления.
Наверное, это должно было её сломать. Но Кэрри, помня слова Коннора, изо всех сил старалась просто выжить в этом гадюшнике, звавшемся Баддингтаун Хай, и не сойти с ума, не стать забитой и не бояться любой тени. Возможно, у неё получилось.